К югу от платана

Он сунул руки в карманы.

– Хотел узнать, как ты.

Как бы мне ни хотелось прижаться к нему, я остановилась на безопасном расстоянии.

– Бывало и получше.

– Как сейчас Кибби?

– Со вчерашнего вечера состояние стабильное. Для таких тяжелых пациентов это уже много.

Мне постоянно вспоминалось, какой грустной и потерянной была Кибби, когда только поселилась у нас после гибели родителей. Много времени прошло, прежде чем желание жить победило горе и она позволила себе быть счастливой. У меня сердце разрывалось от мысли, каково ей было все эти месяцы хранить свою тайну. Тайну, которая едва ее не убила. И все еще могла убить.

– Я жутко за нее боюсь. Ей еще долго предстоит сражаться с болезнью. А когда она поправится, ее настигнут юридические последствия ее поступка. Да и общественное осуждение тоже. – Я вздохнула. – Конечно, нужно решать проблемы по мере их поступления. Но я не могу не думать о том, сколько испытаний у нее впереди.

– Если тебя это утешит, подобные прецеденты уже случались. Даже у нас в Алабаме. Я имею в виду случаи, когда мать оставляла ребенка, но не причиняла ему физического вреда. Когда Флору нашли, она была здоровенькой и ухоженной, – все это сыграет в пользу Кибби. Конечно, нужен хороший адвокат, но я почти уверен, что в тюрьму ее не посадят. Скорее всего, дело кончится условным сроком.

Его слова должны были бы меня подбодрить, но перед глазами у меня по-прежнему стояли окружавшие Кибби трубки и датчики. Сможет ли она побороть болезнь? Захочет ли? Она ведь готова была умереть. Еще как готова. Запретив себе думать об этом, я сказала:

– Моя мама уже связывалась с юристом, правда, полагаю, это был наш семейный адвокат. Она хочет добиться опеки над Флорой.

– Судя по выражению твоего лица, ты с этим решением не согласна.

– Я считаю, что мы должны уважать выбор Кибби. А мама полагает, что Флора должна расти в семье, вне зависимости от того, чего это всем нам будет стоить.

Его зеленые глаза блеснули, словно капли росы на свежей траве.

– Семья не всегда лучший вариант. Уж мне ли не знать.

Не в силах сдержаться, я шагнула вперед и положила ладонь ему на щеку. Мне хотелось вытянуть из него всю боль, залечить его сердечные шрамы, исцелить душу. Мэри Элайза была жестокой, бессердечной матерью.

Он накрыл мою руку своей, сжал ее, и через секунду я уже была в его объятиях. Губы Шепа прижались к моим губам, и я словно провалилась в прошлое. Меня снесло потоком таких волшебных чувств, что возвращаться назад решительно не хотелось.

Он оторвался от меня – слишком скоро! – и отступил на два шага назад, словно не доверял себе. Лицо его стало таким угрюмым, что мне на мгновение показалось, будто я снова его потеряла.

– Я не могу вернуться к тебе, пока дело не будет закрыто, – прерывисто дыша, выговорил он.

– Сколько же времени на это уйдет?

– Не знаю.

На глаза навернулись слезы, но я справилась с собой. Ведь Шеп уходил не навсегда. Он вернется. К тому же мы регулярно будем видеться – встречаться в городе и в лесу во время пробежек.

И все же из-за вынужденной разлуки с ним внутри вздымалась острая тоска. Слова не шли с языка, и я просто понимающе кивнула. Шеп угодил между молотом и наковальней. Как и я.

– Но Сара Грейс, если тебе понадобится помощь, я всегда рядом. Несмотря ни на что. Только позвони.

– А как же работа?..

– Несмотря ни на что.

С этими словами он развернулся и пошел прочь. От меня. От нас. Я смотрела ему вслед, пока он не исчез за поворотом, затем залезла в пикап и завела мотор. Было только восемь утра, а мне уже хотелось, чтобы день поскорей закончился и я оказалась у Блу, вместе с Хэйзи и Флорой. В кругу друзей, которых мысленно уже начинала считать семьей.

20

Блу

Около половины девятого утра мы с Флорой и Хэйзи гуляли по лесу. Мыслей в голове было столько, что они так и норовили спутаться в узел. Я пыталась думать обо всем сразу – о Флоре, о Перси, о Мо, о Кибби и… о Генри.

В конце концов я решила, что по дороге домой заскочу в книжный и разом покончу со всеми недомолвками. Прощать мне было в новинку, я не знала, к чему это нас приведет, но определенно хотела это выяснить. Генри того стоил.

Флора, прижавшись щекой к моей груди, периодически попискивала, словно тестировала силу своего голоса. У куста боярышника я остановилась полюбоваться на цветы, и меня тут же настиг ветер. Принялся подталкивать. Торопить. Упрашивать поскорее отправляться искать безымянное нечто.

С самого пробуждения меня одолевало необъяснимое беспокойство. Да и ветер разбушевался до того, что уже невозможно было не обращать на него внимания. В общем, стоило Перси уйти на занятия, как я, откликнувшись на зов, направилась в лес, ожидая, что сегодня ветер поведет меня каким-нибудь новым путем. Однако в итоге я оказалась на той же тропинке, по которой гуляла годами.