К нам осень не придёт (СИ)

Маменька Елены внешне ничем не проявляла недовольства, она держала себя с Владимиром нейтрально-вежливо, ни словом, ни взглядом не давала понять, что думает об их с Элен незаконных отношениях. Насчёт Анны же Левашёв испытывал недоумение: когда они только познакомились, в её присутствии он чувствовал, как кровь в нём вскипала, её красота заставляла его дрожать от восторга, а смелость и живость характера восхищали и завораживали. С того же дня, как началась её нервная болезнь, Владимир заметил, что ничего подобного он к невесте больше не испытывает. Точно раньше была в неё магия какая-то, некий колдовской огонь — а потом он погас. Да, она красива и прелестна, но этаких очаровательных барышень — пруд пруди. Совершенно ничего особенного.

Казалось, все мечты графа Левашёва наконец-то начали сбываться. После женитьбы он с помощью поверенного папаши Калитина, его адвокатов и управляющих подробнейшим образом вник в дела покойного и состояние его счетов. Некоторые из калитинских предприятий принадлежали Алексею Петровичу лично, другие были основаны на паях. Кое-что можно было бы выгодно продать либо сдавать внаём. Граф Левашёв потирал руки: похоже, знакомство с сёстрами Калитиными оказалось для него даже более выгодным, чем он мог мечтать. Левашёв окончательно расплатился с долгами, вернул себе особняк и подумывал о том, чтобы выкупить родовое поместье — впрочем, жизнь помещика его пока ничуть не прельщала. Петербургская знать и высший свет — вот куда он теперь стремился и где собирался стать своим, равным среди равных.

И надо же такому случиться, чтобы в конце ноября, как раз в преддверие рождественских балов и различных приёмов и развлечений Елена, что последнее время была подавлена и растеряна более, чем всегда, объявила ему, что у неё будет ребёнок.

* * *

От этого известия уже было не отшутиться и не отделаться ласковыми, ничего не значащими словами. Владимир самолично пожелал убедиться, что Елена не ошибается. Воспользоваться услугами их доброго знакомого, доктора Рихтера, разумеется, для такого дела было невозможно. Пришлось отыскать некую даму, специалистку по такого рода деликатным ситуациям; она и посоветовала акушерку, немку по происхождению, на скромность которой можно было бы положиться — разумеется, за соответствующее вознаграждение.

Владимир привёз Елену в своём экипаже к довольно опрятному двухэтажному деревянному домику недалеко от Сенной. Искомая акушерка квартировала во втором этаже и была предупреждена об их приходе.

Их карета подъехала к дому в сумерках; Владимир низко надвинул на лицо цилиндр и выглянул из экипажа. Он с удовольствием отказался бы от этой поездки, но доверить кому-то другому столь щекотливую миссию поостерегся. У него было слишком много далеко идущих планов, чтобы давать кому-либо повод для шантажа.

Они с Еленой поднялись по темноватой деревянной лестнице в квартиру акушерки. Полная, средних лет, чисто одетая немка невозмутимо впустила их, сделала реверанс и без лишних слов указала Елене на занавеску, за которой скрывалась задняя часть комнаты. Ни жива, ни мертва, Елена проследовала туда, Владимиру же было предложено присесть за скромный столик, накрытый сверкающей белизной скатертью. Он послушался и сел; из-за занавески доносился шорох и приглушённый шёпот. Левашёв, заметно нервничая, достал трубку и закурил. Вот если бы оказалось так, что Елена ошиблась, и всё шло бы, как и прежде!

Ему казалось, что ожидание затянулось — на самом деле прошло совсем немного времени, прежде чем по-прежнему невозмутимая немка и пунцовая от смущения Елена появились из-за занавески.

— Ну, что же, сударь, — с сильным акцентом произнесла немка. — Имею удовольствие вас поздравить: ваша фрау вскоре сделает вас счастливым отцом.

Елена испуганно глянула на Владимира и потупилась.

— Значит ли это, что никакой ошибки быть не может? — нервно спросил Левашёв.

— Уверяю вас, ни малейшей, — торжественно заверила его акушерка. — Положитесь на мой опыт: ждать радостного события осталось месяцев пять или шесть, не больше.

— Благодарю вас, — в замешательстве ответил Владимир и положил на стол несколько ассигнаций.

Немка ловко сгребла их и сунула за корсаж.

— Быть может, сударь, вам потребуются мои приватные услуги в дальнейшем? Мы можем договориться, чтобы ваша фрау приехала ко мне, если по какой-либо причине ей будет нежелательно находиться дома, когда наступит срок…

— Благодарю, — перебил Левашёв, краем глаза поглядывая на Елену: та сидела вся красная, едва дыша, низко опустив голову. Неужели ей так претит мысль, что акушерка, разумеется, понимает, что они не женаты?

— Возможно, сударыня, мы воспользуемся вашей любезностью, — закончил он. — А теперь я вынужден напомнить вам, так сказать, о конфиденциальности нашего визита…

— Помилуйте, о чём говорить! Не извольте беспокоиться! — поспешила уверить его немка.

* * *