К оружию! К оружию!

Ангва принялась обнюхивать мостовую. Тот, кого она выслеживала, точно проходил здесь, но с тех пор его следы основательно затоптали. Резкий душок еще присутствовал, но лишь в виде слабого намека в противоречивой мешанине других запахов.

И вдруг она почуяла ошеломительный аромат приближающегося мыла. Она и раньше его замечала, но будучи женщиной, не особо обращала внимание. Однако для четвероногой Ангвы этот запах заполнил собою весь мир.

Капрал Моркоу шагал по улице с задумчивым видом. Он не смотрел, куда идет, но в этом и не было необходимости. Люди и без того расступались перед капралом Моркоу.

Она впервые посмотрела на него собачьими глазами. О боги! Неужели никто этого не замечает? Он ступал по городу, как тигр в высокой траве или пупземельный медведь по снегу, – словно весь пейзаж вокруг принадлежал только ему одному…

Гаспод бросил на нее косой взгляд. Ангва сидела на задних лапах с широко распахнутыми глазами.

– У тебя язык вывалился, – заметил он.

– А?.. Ну и что такого? Это естественно. Я просто запыхалась.

– Хы-хы.

Моркоу заметил их и остановился.

– О, знакомая дворняжечка, – произнес он.

– Тяф-тяф, – ответил Гаспод, предательски завиляв хвостом.

– Рад, что хотя бы у тебя появилась подружка, – улыбнулся Моркоу, погладив Гаспода по голове и тут же рассеянно вытерев руку о тунику. – Шикарная сучка, я тебе доложу. Судя по всему, из овцепикских волкодавов. – Он дружески погладил Ангву. – Ну ладно, мне пора. Работа сама себя не сделает, верно?

– Гав-дав, дай собачке печенюшку, – пролаял Гаспод.

Выпрямившись, Моркоу похлопал себя по карманам.

– Кажется, где-то завалялся кусочек печенья. О, вижу по глазам – ты понимаешь каждое мое слово…

Гаспод встал на задние лапы и легко поймал печенье на лету.

– Гав, гав, благодарю, – произнес он.

Моркоу слегка озадаченно посмотрел на Гаспода – в точности как все остальные люди, расслышавшие «гав» вместо обычного собачьего лая, – затем кивнул Ангве и последовал дальше к Лепешечной улице, на которой располагался дом госпожи Овнец.

– Вот! Я же говорил, – сказал Гаспод, хрустя черствым печеньем, – очень приятный молодой человек. Слегка простоватый, но приятный.

– Да, простоватый, это точно, – согласилась Ангва. – Я сразу заметила: он простоват. Но все остальное в нем очень сложное.

– Когда ты была девушкой, он смотрел на тебя овечьими глазами, – сказал Гаспод. – Не то чтобы мне не нравятся овечьи глаза – наоборот! Если они свежие, конечно.

– Ты омерзителен.

– Да, но я, по крайней мере, не меняю форму. Без обид.

– Мне уже хочется тебя укусить.

– О да! – простонал Гаспод. – Кусай меня полностью. Гы-аррр! Я так напуган, ты не представляешь. Но советую сначала подумать. У меня полно собачьих болезней. Я жив лишь потому, что эти маленькие сволочи непрерывно борются между собой. Я даже «лизучий конец» ухитрился подцепить, которым болеют только беременные овцы. Ну, давай! Укуси меня! Измени мою жизнь навсегда! Каждый раз в полнолуние у меня будет отрастать шерсть и желтеть зубы, и мне даже придется бегать на четвереньках. Это ведь так не похоже на мою теперешнюю жизнь! Вообще-то, – добавил он, – в последнее время у меня действительно лезет шерсть. Так что, возможно, маленький укусик…

– Заткнись.

«Рад, что хотя бы у тебя появилась подружка», – сказал Моркоу. Интересно, что он имел в виду?

– Может, хотя бы лизнешь?

– Заткнись!

– Во всех беспорядках виноват сам Витинари, – заявил герцог Эорльский. – Этот человек абсолютно лишен стиля! Безусловно, именно поэтому в нашем городе бакалейщики обладают тем же влиянием, что и бароны. Он даже золотарям разрешил создать Гильдию! По моему скромному мнению, это выходит за рамки естественной природы.

– Было бы гораздо лучше, если бы он установил некий социальный стандарт, – откликнулась госпожа Омниус.

– Или хотя бы просто начал править, – добавила леди Силачия. – Кажется, простолюдины решили, что теперь им все сходит с рук.

– Признаю: не все прежние короли являлись людьми нашего круга, особенно под конец, – произнес герцог Эорльский. – Но по крайней мере они хоть что-то из себя представляли – по моему скромному мнению. В те дни наш город был вполне благопристойным. Обслуга знала свое место и проявляла почтительность. Простолюдины трудились от зари до зари, вместо того чтобы шляться по улицам без дела. И уж конечно, мы не открывали ворота всякому сброду, затопившему теперь наш город. И, несомненно, у нас был закон. Не так ли, капитан?

Капитан Сэмюэль Ваймс смотрел остекленелым взглядом куда-то влево – выше уха говорившего.

Сигарный дым почти неподвижно висел в воздухе. Ваймс смутно сознавал, что несколько последних часов только и делал, что поглощал еду. В компании людей, совершенно ему не симпатичных.

Он уже начал тосковать по запаху сырых улиц и ощущению булыжников под картонными подошвами. Поднос с послеобеденными напитками кружил вокруг стола, но Ваймс не притрагивался к ним, чтобы не расстраивать Сибиллу. Она же, со своей стороны, старалась этого не показывать, чем, в свою очередь, расстраивала Ваймса.