К островам Индийского океана

Дети, маленькие полиглоты, декламируют и поют на русском, французском и английском языках. Иногда, волнуясь, «артисты» умолкают, и тогда в паузах слышно, как дышит рядом океан. Девчушка с беленьким хвостиком-косичкой, горячими глазами и восточной смуглотой кожи (на острове есть несколько русско-маврикийских семей) запнулась на полуслове, метнула к матери вопросительный взгляд. Молодая, тоже взволнованная мама спешит на помощь, и концерт входит в прежнее русло. Дети поют и декламируют о том, что хотят вырасти такими, как Ленин.

После окончания торжественной церемонии к нам подходит Николай Александрович Панков, посол СССР на Маврикии, благодарит за подаренную ему при встрече нашу книгу об Океании.

— Вы знаете, я ее почти за ночь прочитал. О Маврикии писать не собираетесь? Рисовать здесь будете?

Плахова ориентируется мгновенно. Она устремляет на Николая Александровича невинный взгляд, и голос ее звучит обреченно и грустно:

— О-о! Мы бы очень хотели сделать зарисовки, но ведь корабль стоит так недолго, успеем ли мы увидеть Маврикий?

— Ну, это не проблема, попробуем вам помочь, — говорит посол, знакомя нас с одним из сотрудников посольства, высоким, представительным мужчиной, который любезно соглашается показать нам Маврикий.

По непривычной, левой стороне многорядного шоссе отправляемся в путь. Широкая разделительная полоса в нарядном кружеве цветущей бугенвиллеи — лимонно-желтые и пунцовые кусты сливаются сплошной гирляндой. Вскоре завязывается непринужденный разговор о преимуществах и минусах левостороннего движения. Плахова интересуется, трудно ли привыкшим к правой стороне перейти к движению «наоборот».

— Конечно, порой ловишь себя на желании переместиться на привычную, правую сторону, особенно при сложной ситуации на трассе. Но через несколько дней реакция становится стабильной.

Автомобилисты быстро находят общий язык. А я молчу.

— На Маврикии, прежде чем выйти на трассу, даже опытный, но приученный к другой системе движения водитель обязан пройти предварительную практику. Сейчас я покажу вам панораму Порт-Луи с высоты, — говорит наш спутник.

Машина уже свернула с основного шоссе, урча, устремляется вверх, к похожей на рог вершине, где маячит метеостанция, та самая, что с корабля казалась крохотной черточкой в поднебесье.

— Сейчас начнется узкая, очень крутая дорога, — вежливо предупреждает водитель. — Женщины не любят сюда ездить, плохо переносят подъем. А вы как себя чувствуете?

Право, худший вопрос нельзя задать Плаховой, она «заводится с полуоборота», если дело касается ее взаимоотношений с машинами и дорогами…

— Я? Нормально чувствую! И не по таким дорогам ездим. Как-никак мастерская наша находится на Кавказе. Вам знакомы кавказские дороги?

Никто не пытается оспаривать крутизну кавказских дорог, но темп уже набран.

— Нас таким подъемом не удивить, — продолжает она, попеременно заваливаясь на виражах справа налево и наоборот. Меня так просто бросает на заднем сиденье от стенки к стенке, в то время как машина, не теряя скорости, плавно выворачивается в петлях. Острые, как иглы, верхушки скал совсем близко. Последний разворот, и мы оказываемся на небольшой площадке, рядом с ретрансляционной вышкой и метеостанцией. Дальше дороги нет, разве что в небеса. Стоим будто на сгибе огромной карты, видим одновременно северную и южную части острова. Крутые, с выжженной травой склоны, в землю вплавлены вулканические глыбы. Сбегают по обрыву блеклые жирные агавы, выбрасывают голубые лезвия листьев.

Открывается величественная панорама. Порт-Луи лежит внизу, как на ладони, аккуратным, хорошо спланированным макетом. Неяркие синевато-зеленые дали подчеркивают звучание розово-золотистых, рассыпанных кубиками домов. Насыщенный светом воздух смягчает контуры, теплыми рефлексами подкрашивая рисунок улиц. Прямая лента шоссе Нейшн-роуд соединяет северную часть города с центром, где шпили готических соборов соседствуют со стрелой минарета.

— А что за развалины в северной части?

— Это старая крепость, вернее, ее остатки. Говорят, существует и подземный потайной ход, соединяющий ее с городом.

Маврикий не так велик — всего две тысячи квадратных километров в обрамлении серебристой массы океана. Прибой бросает белоснежную гриву на рифы — кольцо их разорвано лишь у входа в гавань. Синим языком тянется она к городу, испещренная точками суденышек, пятнышками кораблей. Белой полоской кажется отсюда «Курчатов».

— Раньше здесь находился пост, контролировавший подход к острову со стороны океана, — рассказывает наш спутник. — Отсюда велись постоянные наблюдения. С этой точки океан просматривается на огромные расстояния, и дозорные подавали сигнал опасности. Даже если острову угрожало цунами, жители успевали уйти в горы.

Обратите внимание на достопримечательность Маврикия — горные пики. Когда англичане завладели островом, они любили повторять, что уйдут с Маврикия не раньше, чем упадет вон та каменная шапка…