К островам Индийского океана

Сегодня появляется счастливая возможность поговорить с Москвой.

— Алло! Это ты, Наталья?

Только находясь между водой и небом, можно в полной мере понять, что значит услышать голоса из Москвы: возможность эта кажется фантастической.

Мир оплетен линиями, круглые сутки снуют по ним точки и тире — корабли, как и люди, общаются друг с другом, разговаривая с помощью радио. Здороваются или прощаются, расходясь в разные стороны, обмениваются запасными частями, продуктами, кинопленками, помогают в беде, передают новости — ведь едва родившись, они сразу покидают землю.

Радиотелефонный разговор с близкими, чьи голоса, смещенные помехами и расстоянием, пробиваются на корабль, остается чудом.

Плахова никак не может привыкнуть к «методу» радиоразговора, вероятно, потому, что он, как таковой, несвойствен ее натуре: ведь сначала, нажав кнопку, нужно терпеливо выслушать собеседника и лишь новым нажатием переключить на себя.

— Прием! Говорите! — И говорить будет тот, кто раньше мог лишь слушать.

Очень полезная методика обязывает уметь молчать и четко формулировать вопросы, на которые жаждешь получить ответ.

— Алло! Наталья!

Сидим в радиорубке, ожидаем Москву. На двери плакат-предупреждение: «Посетители, не засовывайте руки в аппараты!» Тексту сопутствует рисунок, выполненный корабельными умельцами: сизо-лиловый человечек излучает пронизывающие его токи — радист Иван Иванович Коси-нов не лишен юмора.

Уже пятнадцать лет работает он на корабле «Академик Курчатов». Подвижный, черноволосый, четкий в движениях, он кажется моложе, чем есть, и я попадаю впросак.

— А не тяжело столько лет плавать? От семьи вдалеке, ведь у вас, наверное, есть дети?

— А как же! Двойняшки они у меня.

Вот как. Живут, значит, где-то на земле симпатичные двойняшки, темноглазые, как отец, с любопытными детскими мордашками.

— Сыну моему двадцать исполнилось, дочери, естественно, столько же. Сын в Высшем инженерно-техническом учится, дочка — на юридическом. Вот и я тоже учусь, — улыбается Иван Иванович. — Конечно, заочно, в Высшем инженерно-мореходном училище, я ведь лишь радиотехническое мореходное училище кончал, а до этого все время в море был — на «рыбаках» плавал. И сам, бывало, тонул, и других спасал.

Художников радист еще приемлет, а вот журналистов терпеть не может.

— Что так?

— Да, знаете… Как-то над Калининградом пронесся ураган, аппаратуру повредил, я тогда ремонтировал радиопередатчик…

Словом, пришли журналисты. Двое. Им порекомендовали побеседовать с радистом. Он и не беседовал вовсе — некогда было, на вопросы, конечно, отвечал вежливо, но был занят другим, более важным делом.

— Ну, они вроде посидели, поморились малость и пошли. А наутро в калининградской газете большая статья — откуда что взялось. И все обо мне. Перед людьми неудобно было, будто я в такое время о себе рассказывал.

В радиорубке каждого морского судна обязательно висят большие настенные часы с белым циферблатом. Поперек циферблата наклеена узкая бумажная полоска, по неписаному закону моря эта полоска закрывает несколько минутных делений: как только стрелки часов приближаются к ней, радиостанции всех судов мира замолкают. Все разговоры прерываются: радисты слушают эфир. Дважды в течение часа, с пятнадцатой по восемнадцатую минуту и с сорок пятой по сорок восьмую, — всего сорок восемь раз в сутки корабли во всех морях и океанах слушают, не зазвучит ли на частоте пятьсот килогерц призыв о помощи. Международный закон моряков разрешает в эти минуты посылать в эфир лишь один сигнал — SOS. Save our souls (Спасите наши души) — международный сигнал бедствия. Любое находящееся поблизости судно спешит на помощь тем, кто ее просит.

Каждый миг времени в водах Мирового океана находится до сорока тысяч различных судов, и, хотя сегодня моря бороздят не утлые суденышки, а металлические гиганты, оснащенные надежной связью и мощными противопожарными средствами, три точки, три тире, три точки продолжают ежедневно звучать в эфире. Каждый день, каждый час что-нибудь случается.

Не так давно индонезийское грузовое судно «Джелатин» водоизмещением шесть тысяч двести тонн было сорвано ураганом с гребня огромной волны и… заброшено на берег в семнадцати метрах от водяной кромки! Кстати, никто из команды не пострадал.

В 1970 году в Мировом океане находилось около пятидесяти пяти тысяч судов, триста пятьдесят два из них не вернулись в гавань. За первые девять месяцев 1976 года затонуло тринадцать танкеров, за тот же период зарегистрировано шестьсот четыре крупные аварии танкеров, в том числе десять столкновений и пятьдесят пожаров на борту. Ежегодно в результате кораблекрушений погибает около двух тысяч человек, правда, цифра эта значительно ниже числа жертв автомобильного транспорта.