К островам Индийского океана

Капитан Касаткин не уходит с мостика, сам на себя непохожий, но мы благополучно минуем опасный отрезок пути и прибываем в полной тьме, но в полном здравии в бухту Нуси-Бе, где сияет цепочка огоньков городка Эльвиль. Здесь, в Нуси-Бе, расположен океанографический центр, где работают и живут наши попутчики — малагасийские наблюдатели Ги и Роже. Налегке, с небольшими сумками в руках, спускаются они по штормтрапу, уже ждет пришедший за ними с берега катерок.

Прежде чем покинуть «Курчатов», Ги и Роже берут с нас слово, что мы познакомимся с их семьями, приедем в гости. Долго стоим в бархатной тьме на опустевшей палубе, прислушиваясь к затухающему постукиванию мотора, и вскоре желтый мерцающий сигнальный огонек катера превращается в золотую точку, а затем и вовсе гаснет в черноте бухты.

«Таити Индийского океана». Нежные и страшные. Полфунта ракушек

Тринадцатого — пятнадцатого апреля заход в порт Элъвилъ на острове Нуси-Бе. Высадили наблюдателей. Познакомились с работой Национального центра океанографических исследований.

Из дневника экспедиции

Алексеев

Ясным и тихим утром просыпаемся возле острова Нуси-Бе, расположенного в северо-восточной части Мозамбикского пролива.

Нуси-Бе называют «Таити Индийского океана».

Нуси-Бе называют «Островом благоуханий».

«Перламутровый остров» — это имя присваиваем ему мы.

«Курчатов» стоит на рейде в центре голубеющего блюдечка, где вместо краев поднимаются невысокие горы. Кудряво-воздушные, еле нарисованные нежной кистью. Пастельный пейзаж, над землей пухлые, отбеленные светом облака.

В слабой, еле приметной синеве лежат дали. Рощицы убегают вверх по травянистым склонам, открывая просторные лужайки. Солнце уже высоко, припекает ярусы низких крыш Эльвиля.

Скользят беззвучно розовые паруса, темными зернышками рассыпались пироги — от маленьких, одноместных до длинных, почти восьмиметровых, с людьми и грузом. Пассажиры в основном женщины — мальгашки в ярких одеждах под большими зонтами, черный зонт — неотъемлемая принадлежность каждой!

Каких только нет островов подле Мадагаскара: Острова мадам, Острова корсаров, Нуси-Кумба (Остров обезьян), Нуси-Фале (Запрещенный), Нуси-Ирандза (Остров черепах). Двести девяносто три квадратных километра суши, речушки и спящие вулканы с образовавшимися в кратерах, полными рыбы озерами, долины, густые леса, коралловые пляжи, местами сильно заболоченные, покрытые манграми берега.

Причал города Эльвиля — всего-навсего наклонно уходящая в океан бетонная плита. Карабкаемся по ней, скользя по влажным водорослям и колониям ракушек. На небольшой круглой площади с чахлым газоном грациозные пальмы изогнулись над одноэтажным зданием полицейского управления и таможни. В светлых кремовых рубахах, заправленных в модные узкие брюки, молодцевато подпоясанные широкими ремнями, взирают служители закона на подошедший под красным флагом бот. Под выступающим козырьком здания, в тени (с утра термометр показывал плюс тридцать), пестрая группка женщин и ребятишек ожидает тупоносый, похожий на трамвай паром, что курсирует между Нуси-Бе и многочисленными островками.

Худенький длинноногий мальчишка демонстрирует искусство хождения по пальме. Упираясь босыми розовыми подошвами в узловатый ствол, цепко обхватив его руками, почти стоя, взбирается под крону. Гулко шлепаются с высоты плоды и, не расколовшись, катятся по земле круглыми мячами.

С площади как на ладони видны бухта и белый корпус «Курчатова». Отвалив от борта, одна за другой уходят шлюпки. Члены экспедиции, получив увольнение, отправляются к далекому мысу, на острова с коралловыми пляжами.

А мы — в город Эльвиль. Пропеченная солнцем дорога взбирается на холм. Как и в Анцеранане, сиреневые джакаранды покрывают землю лиловой пеной, над желтыми кактусами снуют жуки, мелькают бабочки. Странные деревья с кроваво-красной листвой издают дурманящий запах, капельками крови рдеют узкие листочки.

Вершину холма венчает полуразрушенная колоннада, за ней две пушки — короткие чугунные стволы покоятся на высоких лафетах; когда-то, нацеленные жерлами в океан, изрыгали они ядра, стреляя по вражеским кораблям. Старые орудия — то немногое, что осталось от короткой, но богатой событиями истории острова. Известно, что Людовик XIV приказал выбить на стволах своих пушек по-латыни: «Последний довод королей», хотя довод оказался неубедительным, завершившись штурмом Бастилии и гильотиной.

Неподалеку школа. Побросав на землю ранцы, сорванцы оседлали некогда грозные стволы. Сверкают зубами веселые круглоголовые мальчишки, грызут, сидя верхом на пушках, орехи, швыряют друг в друга скорлупой.