К победным рассветам

Да, при полетах в глубокий тыл врага моральные силы авиаторов подвергались очень серьезным испытаниям. Они находились за сотни километров не только от места базирования, но и от расположения своих войск, терпеливо отыскивали бреши в системе противовоздушной обороны, решительно прорывались, сквозь ее заслоны к сильно охраняемым объектам. Авиаторы прекрасно понимали, что в случае вынужденного оставления самолета над оккупированной территорией или, хуже того, над землей гитлеровской Германии, их ожидали плен или смерть. И если кому-то и выпадала такая горькая участь, то советские летчики до конца оставались верными Родине. Они всеми силами стремились вернуться в строй, вступить в новые схватки с врагом.

В лучшем положении оказывались экипажи, которым удавалось покинуть самолет над районами действия партизан. У летчиков авиации дальнего действия связь с партизанами Брянщины, Смоленщины и Белоруссии была налажена особенно хорошо. И если уж случалось, что к ним попадали летчики, то они оказывали им должное гостеприимство и всячески содействовали быстрейшему возвращению на Большую землю.

Но партизаны были не только хлебосольными хозяевами, которые делились с летчиками последним, что имели. Они нередко привлекали членов экипажей к выполнению боевых заданий. Многие из авиаторов активно участвовали в различных партизанских рейдах и боях и, надо сказать, дрались с фашистами на земле не хуже, чем они это делали в воздухе. Особенно долго пришлось партизанить нашему летчику капитану Леониду Мотасову и его штурману капитану Ивану Васькину. Может быть, к партизанам попадет и командир эскадрильи майор Глазков? Ответ на этот вопрос даст только время...

В столовой нас ждал роскошный завтрак. Для каждого экипажа торт. Это уже настоящий праздник. Да и как не торжествовать нам, если боевой вылет на такую цель, как Берлин, совершен успешно. Вот если бы и Глазков был среди нас...

От встречи с друзьями, от необычного шума немного кружилась голова. После завтрака по всему телу разлилась приятная теплота. Все, что совсем недавно было пережито в полете, теперь казалось тяжелым сном.

Возвратившись в общежитие, быстро раздеваюсь. Хочется закрыть глаза и крепко-крепко уснуть...

Отдых на войне — понятие относительное. Вновь готовимся в дальний путь. В те дни Ставка Верховного Главнокомандования требовала усилить удары по фашистскому логову. И мы снова преодолеваем огромные расстояния, пробиваемся через очаги беснующихся гроз, встающих на пути бомбардировщиков. Опять надрывно ревут моторы обледеневшего самолета.

В ночь на второе сентября наш экипаж вылетел на бомбардировку Варшавы. В то время она была одной из важных баз снабжения гитлеровской армии, плацдармом для сосредоточения и развертывания армий, переформирования воинских частей. Это был и узел шести железнодорожных направлений, через который шли на Восточный фронт эшелоны с живой силой, техникой, боеприпасами и продовольствием. Сюда же на отдых прибывали фашистские солдаты и офицеры.

Большое удаление Варшавы от линии фронта успокаивало немцев. Они считали ее недосягаемой для нашей авиации и потому не уделяли должного внимания прикрытию города с воздуха.

Поставленная нам задача требовала высокой точности бомбометания; надо было поразить только заданные объекты, всячески оберегая от поражения жилые кварталы.

И вот мы над целью. Видим освещенные улицы, движение городского транспорта. Слабая и к тому же неподготовленная к отражению нашего внезапного налета противовоздушная оборона Варшавы не смогла оказать нам серьезного сопротивления. После бомбардировки железнодорожный узел стал похож на гигантский разбросанный костер. На его территории вспыхивали новые и новые пожары. Быстро распространяясь, они как бы очертили огненные контуры узла, в середине которого рвались эшелоны с боеприпасами и горючим. Волны черного дыма поднимались вверх, сливаясь в неподвижное черное облако.

Много лет спустя, изучая архивы военных лет, я прочел письмо немецкого офицера, оказавшегося свидетелем этого налета. Вот что он писал своему товарищу на фронт:

«Ты уже, наверное, слышал, что русские нанесли нам визит. Мы забрались в глубокое убежище, но и там были слышны разрывы бомб.

После удара мы осмотрели работу русских летчиков. Это ужасно! Ты должен помнить семиэтажную гостиницу против Центрального вокзала. В ней проживали наши офицеры не только из местного гарнизона, но и приезжие. Прямым попаданием бомбы гостиница разрушена. Многие находившиеся там погибли. Среди погибших полковник генерального штаба, прибывший накануне из Берлина. Разрушены казармы СС. Несколько бомб попали в форт. Сильно пострадали несколько военных предприятий и Западный вокзал. Все, что натворили русские, не перечесть. До сих пор нам здесь жилось уютно и спокойно. Каждый радовался, что находится в глубоком тылу, и считал себя в полной безопасности. Русские разрушили эту идиллию» .