Читаем К русской речи: Идиоматика и семантика поэтического языка О. Мандельштама полностью

Золотые обмолвки являются синонимическим развитием выражения золотые слова (с заменой по общему семантическому признаку речи слова  обмолвки). Тема непрямой речи («обмолвки») ассоциативно переходит к теме ябедничества, а дальше по фонетической ассоциации – ябеда / ягода возникает тема ягод.

Ядовитого холода ягодами

Частотная коллокация ядовитые ягоды в строке разбивается на составные элементы, и прилагательное от ягод переносится к холоду, порождая, таким образом, сложную метафору (описывающую то ли созвездия (см. словосочетание в астрофизике – холодная туманность), то ли газовую атаку).

Растяжимых созвездий шатры —

Строка переосмысляет несколько выражений. Прежде всего, шатры созвездий синонимически основаны на коллокации

шатер неба (которая также встречается в виде шатер звездного неба). Слово растяжимые, возможно, появляется рядом с шатрами в связи с тем, что шатер ставят, натягивая его на основание, каркас. При этом нельзя исключать, что прилагательное растяжимые может отсылать к термину расширение Вселенной[91].

Золотые убийства жиры…

Золотые жиры в языковом плане, возможно, являются перифразой рыбьего жира (на основе цветового сходства). Разумеется, речь идет только о языковой мотивировке; представляется, что неизбежно возникающая детская семантика в текст не переносится (с трактовой Сошкина, который считал, что в «Солдате…» создается детский образ новогодней елки, мы согласиться не можем [Сошкин 2015: 196–197]).

<2a>

Сквозь эфир десятичноозначенный

Слово десятичноозначенный

актуализирует термин скорость света, который метонимически переносится на эфир [Гаспаров М. 1996: 71].

Свет размолотых в луч скоростей

Слово луч, надо полагать, заменяет слово пыль из идиомы размолоть в пыль. Семантика вытесненного слова поддерживается строкой «Весть летит светопыльной обновою».

Начинает число, опрозрачненныйСветлой болью и молью нолей.

Как заметил Е. Сошкин, слово моль может актуализировать выражение траченный молью, а также высказывания, в которых человек как легкий объект истребления сопоставляется с молью [Сошкин 2015: 210]. В самом деле, в этих строках говорится о начале движения света, который включает в себя сцены уничтожения солдат в разных битвах. В таком контексте моль способна отсылать к выражению бить как моль (ср. во вспоминаемом в этой связи Сошкиным «Джоне Боттоме» (1926) В. Ходасевича: «Ослабли немцы наконец. / Их били мы, как моль»). На этот семантический план работает и семантика боли (

светлой болью).

И за полем полей – поле новое

Выражение поле битвы [Семенко 1997: 102] дано с эллипсисом (впрочем, битва появляется в последней строке строфы: «И от битвы вчерашней светло»), при этом само слово поле в строке обыгрывается, что может несколько затемнять этот простой случай переработки коллокации. Отметим, что словосочетание поле полей образовано по модели библеизмов, вроде Песни песней или Царя царей (см. и другой пример использования этой конструкции в строчке «Чаша чаш и отчизна отчизне»).

Треугольным летит журавлем —

По мысли Ю. И. Левина, треугольным … журавлем – «образ от боевого клина <…> и от журавлиного клина в „Бессоннице…“ 1915 г.» [Левин 1979: 199]. Представляется, что вспоминать раннее стихотворение не обязательно, поскольку строка в первую очередь строится на переосмыслении языка. Так, прилагательное треугольный синонимически заменяет слово клин из коллокации журавлиный клин

, а журавлиный при этом трансформируется в существительное журавль. Контекст стихотворения, а именно клин боевой в третьей строфе, подкрепляет сложную семантику строки.

Весть летит светопыльной обновою,И от битвы вчерашней светло.

Словосочетание весть летит связано с нормативными коллокациями, в которых новость сочетается с глаголами полета: вести прилетели, до нас долетели вести и т. п. Выражение весть летит буквализуется, так как речь идет о летящем свете. См. также комментарий к строчке «Свет размолотых в луч скоростей».

Весть летит светопыльной обновою:– Я не Лейпциг, я не Ватерлоо[92],Я не Битва Народов, я новое,От меня будет свету светло.
Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги