К суду истории. О Сталине и сталинизме

Сталин боялся заговоров, в том числе и среди своего окружения. Слежка велась за всеми членами Политбюро и другими ответственными работниками. На дачах, где жил Сталин, имелось несколько спален, на каждой из кроватей лежала смена белья, которое Сталин обычно стелил сам. Перед сном Сталин нередко заглядывал под кровати. Для удобства такого осмотра лампа в спальне Сталина обычно была без абажура и легко опускалась на проводе до самого пола. На дачах Сталина было два выхода, и эти дачи тщательно охранялись во все времена года, независимо от того, жил ли на этой даче Сталин или нет. Члены Политбюро, побывавшие друг у друга в гостях, могли попасть под подозрение.

В конце 20-х годов Сталин нередко выходил погулять за пределы Кремля. Конечно, рядом с ним была и охрана, но эти телохранители не были заметны. Внутри Кремля и в здании ЦК ВКП(б) Сталин ходил без видимой охраны, некоторые из старых большевиков вспоминали, как они поднимались или спускались в лифте ЦК вместе со Сталиным или встречали его в коридоре. Почти все видные большевики имели при себе оружие, они сохранили этот обычай еще со времен Гражданской войны. После убийства Кирова ношение оружия было запрещено лишь рядовым членам партии, рядовому партийно-комсомольскому активу. С пистолетами в кобуре ходили Ворошилов и Буденный, Берия и Каганович, Орджоникидзе и Любченко. Из своего оружия застрелились Томский и Гамарник, пытались застрелиться Бухарин и Рыков. Любил поупражняться в снайперской стрельбе из браунинга Нестор Лакоба, председатель ЦИК Абхазии, где Сталин отдыхал почти каждое лето. Все эти «вольности» постепенно урезались и были отменены еще перед войной. На дачах и в Кремле оружие было оставлено лишь у работников НКВД, стоявших на внешней охране, не вступавших в контакт со Сталиным. Люди, которых принимал Сталин, должны были сдавать оружие, если оно у них было. Некоторых из высокопоставленных посетителей даже обыскивали. Это был страх узурпатора и тирана за свою власть и жизнь, а отнюдь не бдительность вождя первого в мире социалистического государства.

Однако не страх и не мания преследования заставили Сталина уничтожить старую партийную гвардию. Этот террор был сознательной политикой. Факты говорят о том, что у Сталина имелся план уничтожения партийных, советских и военных кадров, и этот план, по выражению А. Тодорского, по масштабности не уступал плану мобилизации большой армии. Этот план был тщательно продуман, материально богато обеспечен и мастерски проведен в жизнь.

Из истории известно, что непомерное честолюбие того или иного правителя не вело автоматически к массовым репрессиям или к убийствам политических соперников, даже если на пути к подобным расправам и не стояло никаких серьезных препятствий. Поэтому рассматривая террор 30-х годов в личном плане, надо отметить не только честолюбие и властолюбие, но и чудовищную жестокость Сталина. Надо отметать также противоречие между непомерным честолюбием и тщеславием Сталина и ограниченностью его способностей и заслуг перед партией и революцией. Ибо это противоречие сталкивало Сталина не только с теми, в ком он не без некоторых оснований видел своих теперешних или будущих противников, но и со многими из старых большевиков, которые были лично преданы Сталину, не выступали против него и выполняли все его распоряжения. Безусловно, еще с юных лет Сталин обладал комплексом неполноценности, который при рано развившемся честолюбии и тщеславии увеличивал в нем такие черты, как завистливость и злобность, первоначально возникшие из обстоятельств, связанных с жизнью в доме родителей и обучением в духовном училище и семинарии. Не получив достаточно систематического и глубокого образования, не зная иностранных языков, Сталин оказался в 1917 году в правительстве, которое даже его враги называли порой самым образованным правительством в Европе. Среди людей с яркими дарованиями и блестящим умом физически слабый и внешне незаметный Сталин не мог не ощущать своей неполноценности как политика, полководца, теоретика и оратора. Но он не хотел оставаться на вторых ролях, и это порождало у него зависть и злобу против всякого образованного партийного интеллигента. К тому же Сталин хотел не только неограниченной власти, но и неограниченной славы. Никто не мог играть рядом с ним сколько-нибудь значительной роли на подмостках истории. Поэтому не борьба против Советской власти, но, напротив, огромные заслуги перед партией и революцией делали многих людей врагами для Сталина.