К суду истории. О Сталине и сталинизме

Бывший министр авиационной промышленности А. И. Шахурин подробно рассказывает в своих воспоминаниях о московском дне 16 октября 1941 года. Утром этого дня он побывал на одном из эвакуируемых авиационных заводов, затем его срочно вызвали в Кремль к Сталину. «Кремль выглядел безлюдно. Вошел в переднюю. Раздеваюсь и прохожу вперед по коридору. Обычно встречи происходили в столовой. Вхожу в столовую, и одновременно из спальни показывается Сталин. Он, как всегда, курит и ходит. В столовой прямо перед входом – стол, налево буфет, справа по стене книжные шкафы, но сейчас в них книг нет. Сталин одет как обычно: куртка и брюки, заправленные в сапоги (позднее он стал носить военную форму). Вошли члены Политбюро. Сталин здоровается со всеми, продолжая курить и ходить. Потом он остановился и спросил, ни к кому особенно не обращаясь: "Как дела в Москве?" Все молчат, смотрят друг на друга. Я не выдержал и говорю:

– Был на заводах утром. На одном заводе удивились, увидев меня. А мы, сказала одна работница, думали, что все уехали. На другом заводе рабочие возмущены тем, что не всем выдали деньги; им сказали, что увез директор, а на самом деле не хватило в Госбанке дензнаков.

Сталин спрашивает у Молотова: "А Зверев где?" Молотов отвечает: "В Горьком".

– Нужно немедленно перебросить самолетом дензнаки.

Я продолжаю: трамваи не ходят, метро не работает, булочные и другие магазины закрыты.

Сталин обращается к Щербакову, спрашивает, почему так обстоит дело, но не дождавшись ответа, повернулся и опять начал ходить, затем сказал: "Ну, это еще ничего, я думал, будет хуже". И добавил, обращаясь к Щербакову: "Нужно немедленно наладить работу трамваев и метро. Открыть булочные, магазины, столовые, а также лечебные учреждения с тем составом врачей, которые остались в городе. Вам и Пронину сегодня выступить по радио, призвать к спокойствию, стойкости, сказать, что работа транспорта, столовых и других учреждений бытового обслуживания будет обеспечена". Совещание было коротким. Через несколько минут Сталин сказал: "Ну, все". И мы разошлись, каждый по своим делам» [752] .

Это совещание, о котором пишет Шахурин, несомненно было. Но весь его характер, не совсем обычный стиль поведения и реплик Сталина ясно показывают, что подобное совещание могло происходить, когда Сталин после неожиданного отъезда столь же неожиданно дня через два вернулся в свою квартиру в Кремль. Иначе как объяснить его неосведомленность положением в городе и его реплику «я думал, будет хуже»? Как будто кто-то мог остановить метро и трамваи, закрыть булочные и магазины и разрешить наркому финансов А. Г. Звереву перебраться в Горький без предварительного согласования со Сталиным! Я думаю, что это совещание происходило не 16, а 17 октября, когда паника в Москве начала утихать. Во всяком случае, именно 17 октября А. С. Щербаков выступил по радио по поручению ЦК ВКП(б) и заявил, что армия, ополчение и москвичи будут драться за Москву до последней капли крови, чтобы сорвать планы гитлеровцев [753] .

Усилиями защитников Москвы немецкие войска были остановлены к концу октября на Западном, Калининском и Брянском фронтах. Для продолжения наступления они нуждались в отдыхе и перегруппировке. На это потребовалось более двух недель, которые с успехом были использованы советским командованием. В начале ноября 1941 года Г. К. Жуков доложил Сталину, что немцы заканчивают подготовку своих ударных группировок и, видимо, в скором времени перейдут в наступление. Сталин приказал сорвать готовящийся удар упреждающими ударами Красной Армии. Жуков пытался доказать нецелесообразность такого решения, ссылаясь на отсутствие резервов, растянутость линии фронта и т. п. «Вопрос о контрударах считайте решенным, – отрезал Сталин. – План сообщите сегодня вечером» [754] .

Как и следовало ожидать, контрудары войск Западного фронта не дали тех результатов, которых ждала от них Ставка. Напротив, эти контрудары, по свидетельству Жукова, лишили Западный фронт необходимых резервов и затруднили отражение начавшегося 15 ноября 1941 года наступления гитлеровцев. Тем не менее в ноябре германским войскам уже не удалось прорвать советскую оборону. Они продвигались вперед медленно, с упорными боями, неся большие потери. Силы защитников Москвы пополнились вновь сформированными дивизиями и войсками, переброшенными с Дальнего Востока. Инициатива стала переходить к Красной Армии. Хотя германские войска находились уже в 20 – 30 километрах от столицы, вести наступление дальше без новой перегруппировки сил они были не в состоянии. Однако произвести эту перегруппировку они не успели. Хотя Западный, Калининский и Юго-Западный фронты имели меньше войск и техники, чем немецкая армия, наши войска, используя свежие части, неожиданно перешли в наступление и в течение 5 – 15 декабря нанесли крупные поражения немецким армиям. К 7 января 1942 года это первое зимнее контрнаступление Красной Армии завершилось. Противник был отброшен на 100 – 250 километров от Москвы.