К суду истории. О Сталине и сталинизме

Победа под Москвой имела громадное стратегическое, моральное и политическое значение. Однако, подводя итоги в декабре – январе 1941/1942 г., следовало трезво оценить возможности армии и страны. Красная Армия еще не имела преимущества над противником ни в численности войск, ни в технике. Эвакуированные на восток предприятия еще не могли наладить производство. Поэтому последние месяцы 1941 года были временем наибольшего падения уровня военного производства в стране. Мобилизационные запасы оказались полностью израсходованными. Текущее производство только наполовину удовлетворяло потребности фронта и новых резервных формирований. В этих условиях, планируя основные задачи зимней кампании, советское руководство должно было обратить главное внимание на увеличение военного производства, на укрепление армии, на пополнение и отдых ослабленных в летних и осенних боях дивизий. Этим задачам отвечала установка на стратегическую оборону. Наступление могло планироваться лишь на отдельных участках фронта. Это понимал Генеральный штаб, но этого не понимал Сталин. Переоценивая первые успехи Красной Армии и недооценивая силу германской армии, Сталин дал директиву о начале всеобщего наступления Красной Армии на всех фронтах. Еще в 1966 году в своих воспоминаниях Г. Жуков писал: «5 января 1942 года меня вызвали в Москву для обсуждения плана дальнейших действий... Как выяснилось, Верховный Главнокомандующий намеревался помимо контрнаступления фронтов западного направления осуществить переход в наступление советских войск на всех других направлениях, целью которого являлся бы разгром противника под Ленинградом, западнее Москвы и на юге страны... План общего наступления был очень большой, но для его выполнения мы тогда не имели ни сил, ни средств.

– Кто желает высказаться? – спросил Сталин, после того как начальник Генерального штаба изложил весь этот план.

Я попросил слова и доложил, что на западном стратегическом направлении, где создались более благоприятные условия и противник не успел еще восстановить боеспособность своих частей, фронтам надо продолжить наступление. Но для этого необходимо пополнить их личным составом, боевой техникой и усилить резервами, в первую очередь, танковыми частями, без чего трудно выполнить планируемые задачи. Что касается наступления наших войск под Ленинградом и на юго-западном направлении, то там они стояли перед необходимостью прорывать серьезную оборону и без наличия мощных артиллерийских средств не смогут сделать этого, а только измотаются и понесут большие, ничем не оправданные потери...

Из реплик, брошенных Сталиным, я понял, что решение принято и пересмотрено не будет. Однако выступивший вслед за мной Н. А. Вознесенский также высказался против общего наступления. Он аргументировал это тем, что мы не располагаем материальными возможностями, достаточными для одновременного выступления всех фронтов. Дав ему закончить, Сталин сказал: "Я говорил с Тимошенко, он за то, чтобы наступать. Надо быстрее перемалывать немцев, чтобы они не смогли наступать весной". Сталина поддержали Маленков и Берия... Больше желающих высказаться не было. Верховный Главнокомандующий завершил обсуждение словами:

– На этом, пожалуй, и закончим разговор» [755] .

Как и следовало ожидать, общее наступление советских войск в январе – феврале 1942 года окончилось неудачей. Красной Армии не удалось разгромить ни одной из главных немецко-фашистских группировок. Операции, проводившиеся с этой целью, остались незавершенными. Как указывалось в «Краткой истории Отечественной войны», «нерасчетливо предприняв одновременно наступления на всех важнейших направлениях, Ставка тем самым распылила стратегические резервы. Находившиеся в ее распоряжении девять армий были равномерно распределены между фронтами. И получилось так, что когда для завершения окружения и ликвидации главных сил центральной группировки противника потребовалось ввести дополнительные силы, необходимых резервов у Ставки не оказалось» [756] .