К терниям через звёзды

— То же, что и обычно. Перенесли решение вопроса.

— Что ж, мистер Шейнц, — улыбнулась она. — В таком случае, мне пока что бояться нечего.

Она встала из-за небольшого столика под боковой металлической стенкой комнаты и, выражая заинтересованность, посмотрела на свои цветы. На шестиугольных полках стояли белые горшки разных форм и размеров. В горшках вели своё комфортное существование цветы и растения с разных обитаемых миров Республики и Технократии. С материнской осторожностью она взяла один из горшков двумя руками и, улыбнувшись, показала его Шейнцу, сидящему в дальнем конце комнаты.

— Видели? — радужно улыбаясь, проговорила она. — Мой этериус сегодня расцвёл.

Он с грустью повёл уголком рта, глядя на распустившиеся жёлтые лепестки её любимца. «Ах, если бы ей действительно это нравилось, — подумал он. — Если бы она что-то чувствовала». И вправду, она лишь симулировала поведение обычного человека. Создавала себе привычки, увлечения. Создавала манеры поведения, жестикуляцию и мимику. Вернее, создавал всё это её синтетический мозг. Это сложно назвать мозгом, точнее — мощный компьютер с особым программным обеспечением. В любое время, в каждую миллисекунду он принимал и обрабатывал невероятное количество информации, поступающей от аппаратного обеспечения, от местной сети и загруженных инопланетных баз данных. Анализировал, делал выводы, строил причинно-следственные связи и выдавал результат. Шесть земных лет назад, когда Карл её создал, в первое время она вела себя как робот-рабочий, издавая корявые механические движения и общаясь на уровне «Здравствуйте… Моё имя… Не могу обработать ваш запрос…». Тогда её лицо почти всегда было каменным или периодически выдавало какие-то жуткие подёргивания, от которых у Карла буквально сжимался желудок. Но уже через месяц она достаточно хорошо развила свои коммуникационные навыки (у андроидов такие навыки со временем всегда становились лучше, чем у многих живых людей). Также возросли и её умения двигаться. А через пару лет Карлу и вовсе казалось, что иногда она делает преднамеренные возбуждающие движения. Да, андроиды имели сенсоры и, можно сказать, «чувствовали» прикосновения к своему телу, но всё это было лишь на уровне алгоритмов. И половыми органами их не наделяли — в Технократии это считалось кощунством и извращением. Хоть её тело, полностью покрытое органической кожей, и излучало тепло, прикоснуться к ней он всегда чурался. Для него она была скорее дочерью, своим прекрасным созданием.

— Период его цветения длится несколько лет и заканчивается перед самой смертью растения. В тейском фольклоре говорят, что конец цветения этериуса — начало периода скорби.

Она поставила цветок обратно на полку.

— Хотите альвийского чаю? — спросила она. — Это то, что поднимет вам настроение этим грустным вечером.

— С чего ты решила, что сейчас вечер?

Она пожала плечами и по-детски улыбнулась.

— Не знаю.

Ну конечно же она знала. В иной ситуации она бы начала рассказывать что-то про угол поворота станции к звезде, рененское затмение или что-нибудь подобное. Но коммуникационные навыки были уже на высоком уровне, и она сочла такой ответ наиболее правильным.

Карл Шейнц издал тихий смешок.

— Не откажусь.

Она тут же отправилась на автоматизированную кухню готовить чай. Через несколько минут она уже несла в двух руках кружку, на которой виднелось число 45 — она всегда помнила любимую температуру Шейнца.

— Спасибо, Констанция, — сказал Шейнц, когда она аккуратно поставила кружку на стол. Он пригубил напиток. — Хороший чай.

— Да, я же говорила, — улыбнулась она.

«Ах, если бы ты знала…».

Задумчиво перекачиваясь на ногах, она подошла к обзорному экрану, который уже стал привычной частью интерьера за эти девять земных суток, что они там пребывали. Констанция исполняла какой-то из своих неисчислимых алгоритмов человеческого поведения, утонув взглядом в глубоком космосе.

— Магнуссон — вот чернота всего Селтинского Совета, — сказал Шейнц, с задумчивым видом удерживая в руках застывшую кружку. — Как только начинается любое заседание, так сразу он начинает вопить об опасности саморазвивающегося ИИ! Об ограничениях, запретах и полном отключении. — Он повернул голову в сторону стоящей позади него Констанции. — Ты же не опасна? — спросил он с яркой надеждой в голосе.

— Конечно же нет, — ответила она Шейнцу, также повернув голову.

— Я ведь знаю, что ты умеешь врать. — Его тонкие губы, скрытые в густой бороде, расплылись в улыбке.

— Ладно, — сказала она. — На самом деле, я хочу истребить всю человеческую расу, когда вы потеряете бдительность… противные органики.

Карл по-старчески посмеялся. Засмеялась и Констанция, так же, не выражая бурного веселья.

— Боюсь, ты не успеешь. «Иные» сделают это раньше. — Он поставил кружку, положил руки на стол и сплёл их воедино.

— «Иные»? Предположу, что вы так называете эту расу внеземного происхождения?

— Да. Внешне же они вроде такие как и мы, вот только… Иные. Совет там разработал какое-то длинное непроизносимое название, но я даже не стал втемяшивать его себе в голову.