К вящей славе божией!

– Вернется. Московитам нужно, чтобы он служил им здесь.

– Московитам?

– Они тоже кое-чему научились за эти годы, Марта. Но что скажешь ты?

– Я?

– Ты стала враждебно к нему относиться. Разве не так?

– Он меня оскорбил.

– Разве?

– Я не могу ему простить пренебрежения!

– Но ты вышла замуж, Марта! Его можно понять.

– Вышла, ибо у меня тогда не было иного выхода, падре! Ордену я стала не нужна, а Фёдора не было рядом. Мне нужно было устраивать свою жизнь. Но всех мужчин, что у меня были, я ценила меньше его! Я продолжала надеяться, что он вернется.

– Я ожидал этого.

– Ожидали, падре? – удивилась Марта.

– Я знал, что он найдет тебя совсем не той, какой хотел бы найти.

– Монсеньор хочет сказать, что…

– Нет. Дело здесь совсем не в красоте. Федор не понял тебя, Марта.

– Не понял? Вы о чем, падре?

– Федор Мятелев нарисовал для себя твой облик и наделил тебя чертами, которых в тебе не было никогда. И сейчас он разочаровался. Много же ему понадобилось на это времени. И ты решила отомстить?

– От вас ничего нельзя скрыть, монсеньор.

– Я, зная тебя, так и предполагал. И я приехал.

– И что вы прикажете мне сделать, монсеньор?

– Тебе? – задумчиво сказал Ринальдини. – Я думал тебя остановить. Но теперь не стану этого делать, Марта.

– Я вас не понимаю, падре.

Ринальдини ответил:

– Пусть все идет, как идёт. В этом случае нет смысла вмешиваться в судьбу. Ты не будешь скрывать своей ненависти к Федору. Он не будет знать о нашем с тобой разговоре. Пусть он воспринимает тебя как врага.

– Я желала ему смерти. Падре, – призналась Марта.

– Делай, что задумала.

– Но вы сказали, падре, что он нужен Ордену.

– Делай, что должна, Марта! Я не стану вмешиваться.

– Вам его не жалко?

– Федора? С ним ничего не случится, Марта.

– Я хочу…

– У тебя будет такая возможность сделать то, что ты хочешь. Но результат определим не я и не ты. Кстати, твой муж попал в плен к татарам.

– Что? – переспросила Поланецкая. – Вы сказали, что Ян в плену? Но как?

– По воле Провидения, Марта. Мне только сегодня сообщили про это. Но он жив и здоров. И скоро пришлет письмо с указанием суммы выкупа.

– Но как он мог попасть в плен!

– Твой муж смел и потому решился атаковать врага со своими гусарами. Это стоило жизни трем десяткам гусар.

– Выкуп! – вскричала Марта. – А у нас не так много денег! А королевская казна не станет раскошеливаться на выкуп Яна. Его голова не такая ценная как голова пана Чарнецкого!

Ринальдини только развел руками.

– Орден поможет мне деньгами?

– Нет. И я тебе в этом не помогу, Марта! Своего мужа ты выкупишь сама.

– Но я не поняла ваших слов о Федоре, монсеньор. Если я стану ему мстить, то он может исчезнуть. Исчезнуть совсем.

– Все в руках бога, Марта!

– Стоит ли полагаться на бога, монсеньор?

– Я сказал, что Фёдора хранит Провидение.

– А я думаю, что его храните вы, монсеньор! Вы его ангел-хранитель!

– Что могу я немощный старец, чей жизненный путь окончен? Я многое сделал в своей жизни. Я не был глуп и поступал мудро. Но что я смог изменить? Может ли человек остановить пути судьбы великого народа? Или хоть одного человека? Вот вопрос, на который я не могу ответить…

***

Москва, сентябрь, 1672 год.

Башмаков спросил дьяка Посольского приказа Вылузгина, что он думает про агентов Ордена в Москве. Тот ответил сразу:

– Много продажных дьяков есть на Руси. Поди, узнай, кто продает интересы державы за золото? Золотым ключиком у нас многие ворота открываются.

– Но они знают многое о наших слабых сторонах, Елизар. Мы подсунули бы Метелеву одного человечка. Но есть ли теперь в том толк?

– Главное для тебя сам де Монтехо! С ним многие дела сделать можно будет. Пусть он выдаст твоего человека Ордену и тем заслужит доверие! Нам нужно знать все, что происходит в Варшаве сейчас! Там заваривается крутая каша!

Башмаков понимал, что Вылузгин прав.

– Хотя Орден нам пока не по зубам, Дементий! – продолжил Вылузгин. – Там люди не то, что у нас! Я ведь многое узнал об этом воинстве Милосердного Христа!

– Это я и сам слышал, Елизар. Еще папа римский Павел III утвердил устав Ордена «Regimen militentis ecclesiae».

– Там строгая иерархия. И младшие всегда слушают старших. Ни одна армия мира не знала и не знает такой дисциплины! И они не продаются за деньги, Дементий. А у нас на Руси, все продается…

****

Башмаков сам оправился в дом, где размещалось гишпанское посольство. Он прибыл под видом одного из слуг, что привезли для посольства припасы, положенные от имени великого государя.

Он проник в дом и, пока слуги таскали корзины и бочки на посольскую кухню, сумел незаметно пробраться в комнату де Монтехо.

– Василий? Как ты сюда попал? – спросил удивленный Федерико по-русски.

– Вынужден был прийти. Тебе ходить ко мне опасно и потому больше того не нужно.

– Отчего так?

– Некто следит за тобой здесь, Федя. Зачем тебя сюда отправили? Знаешь ли, сам ответ на этот вопрос?

– Я пользуюсь полным доверием кардинала!

– А если нет?

– Я кое чего повидал в жизни, Вася!

– Сколь раз говорил тебе, что я Дементий.

– Для меня ты Василий Ржев.