К вопросу о закономерностях переходного периода (критические замечания на книгу тов. Преображенского «Новая экономика», изд. Комм, академии, М., 1926

Теоретическое непонимание этого влечет за собой и неправильную установку в области экономической политики. Представляя законы развития на манер двух палок, находящихся в руках двух классов, лупцующих с ожесточением друг друга, тов. Преображенский упускает из виду единство системы, хотя это единство противоречивое, но оно есть единство, с взаимной обусловленностью частей. Недооценка этой взаимной обусловленности чревата крупнейшими ошибками[25].

2. Закон «первоначального накопления» «в чистом виде». Эта общая неправильная установка сказывается и на обосновании пресловутого «закона». «Закон» этот — если бы даже он был и был правильно сформулирован — есть закон соотношения между «госхозяйством» и «частным хозяйством». Отвлекитесь от последнего — и «закон» вообще теряет какой бы то ни было смысл. Он превращается в бессмысленный набор фраз, лишенный какого бы то ни было содержания. Мы можем иллюстрировать эту мысль на следующем примере. Один из крупных наших экономистов, выступая в прениях по докладу тов. Преображенского, признавая за этим докладом «огромную научную ценность» и считая его за «исключительное явление в нашей литературе» (см. «Вестник Комм. Академии», 1926 г., кн. 15, стр. 180, 183) дает такую формулировку:

«Еще одно замечание. Если бы мы в области нашего государственного хозяйства могли бы выделить некоторый комплекс, который представлял бы собой автаркию, тогда закон социалистического накопления (речь идет о законе первоначального социалистического накопления, сформулированном т. Преображенским.— Н Б.) проявлялся бы в полном своем действии, и закон ценности здесь был бы не при чем. Исходя из такого абстрактного положения, мы можем сказать, что чем ближе тот или другой комплекс нашего государственного хозяйства к автаркии, к некоторому самодовлеющему целому, тем меньше в нем действие закона ценности, и наоборот» («Вестник», стр. 182).

Итак, если бы мы имели «автаркию», т. е. если бы государственное хозяйство было бы отрезано от «третьих лиц», т. е. скажем, если бы этих «третьих лиц» вовсе не было, то тогда как раз в «полном своем действии» проявлялся бы закон перекачки ресурсов из фонда этих несуществующих третьих лиц! Ну, можно ли сказать что-либо более нелогичное, чем приведенное «одно замечание»? А это вывод из положений тов. Преображенского, с их «огромной ценностью».

3. Оптимум «закона первоначального социалистического накопления». Свое увенчание разработанные выше мысли тов. Преображенского находят, однако, в утверждениях автора «Новой экономики» об «оптимуме» закона первоначального социалистического накопления. Эти соображения тов. Преображенского (наиболее остро направленные против моей аргументации) настолько поразительны, настолько «исключительны» в «нашей литературе», что их действительно, нужно широко популяризовать: на них лучше всего виден «первородный грех тов. Преображенского.

Мы только что приводили мнение тов. Преображенского о том, что необходимо рассматривать тенденции госхозяйства в их «чистом виде» или, по формуле тов. Преображенского, «как если бы развитие государственного хозяйства шло, не встречая сопротивления частного хозяйства, рассматривать закономерность оптимума» (210). Или, в другом приводившемся нами месте: нужно рассматривать эти тенденции, «взятые в их чистом виде, т. е. отвлекаясь от сопротивления среды частного хозяйства, а тем самым и от реальной политики, которую по экономическим (!! — Н. Б.) и политическим соображением приходится проводить рабочему государству».

Ну, ладно. Как люди послушные, мы попробуем действовать по рецепту «Новой экономики». Сперва только отдадим себе отчет, от каких-таких сопротивлений нам приходится отвлекаться. И опять-таки, как люди послушные, мы готовы «послушать» нашего автора, «как такового». Вот как определял эти препятствия тов. Преображенский в «Вестнике» (стр. 80):

«Препятствия, которые встречает на этом пути государственное хозяйство, заключаются не в недостатке у него экономической силы для проведения этой политики, а прежде всего в слабой покупательной способности частного хозяйства и в сравнительно медленном увеличении этой способности».

Но тут — да простят меня читатели — я на минуту должен прервать изложение и отвлечься в сторону,- ибо налицо некий случай в области «теории», который, на мой взгляд, является криминальным.

В своей «политической» статье я указывал тов. Преображенскому (см. сборник «К вопросу о троцкизме», стр. 82) на то, что решающий пункт о емкости крестьянского рынка тов. Преображенским вовсе не освещен. В своем ответе («Новая экономика», стр. 243—244) мой оппонент обрушился на меня с неслыханной резкостью: