К востоку от полночи

— Пока что можно это характеризовать как помрачение сознание неизвестного генеза.

Прогнозов пока давать не имею оснований, но, исходя из адекватности поведения больного на данный момент, считаю, что причин для особых волнений нет, нужно просто ждать, — так высказался на консилиуме приглашённый психиатр.

Паузу нарушил вопрос Черняка Оленеву:

— Это побочный эффект вашего лекарства или конечный результат его воздействия?

— Генетическая память! — мозг Оленева, напряжённо анализировавший ситуацию, выдал найденный ответ, — У него проснулась генетическая память.

— Снова за своё. Начитались фантастики, — поморщился Черняк и посмотрел на психиатра, продолжая, — Это же совершенно не научный подход.

— В принципе, в психиатрической практике известны случаи восстановления нижних пластов памяти в фазе очень глубокого сна. Но в пределах жизни данного человека.

— Анабиоз тоже был из области фантастики, — сказал Оленев, — но, как видите, Грачёв вышел из него.

— А выйдет ли он из ЭТОГО состояния? — наседал Черняк.

— Выйдет, — уверенно произнёс Юра, — Извините, мне надо продолжать работу.

Все промолчали, словно соглашаясь с правом Оленева командовать в этой ситуации.

Ровно в полночь ожили самописцы в палате у незнакомки. На этот раз событие никого не напугало: в палате был один Оленев, а он ждал этого момента.

Юра стоял возле приборов, когда в палату вошёл Веселов — выспавшийся, с подправленной бородкой, в глаженом халате. Взглянув на приборы, он молча пожал руку Оленеву, взял его за плечи, молча же вывел в коридор и подтолкнул в сторону ординаторской. Юра не сопротивлялся, махнул рукой другу и пошёл спать на жёсткой кушетке.

Марина вышла со двора на улицу и заметила Ирину, пытающуюся остановить машину.

— 66 —

— Привет, Ирка! Ты что — наследство получила, на такси ездить?

— Два наследства. Ты глянь, что на остановке творится — у автобусников не то митинг, не то забастовка, фиг уедешь, а у нас, сама знаешь, сокращения намечаются, так мне надо, что ли, опоздание на работу?

— Ой, мама! — Марина глянула в сторону остановки общественного транспорта, — Ладно, поехали вместе, всё дешевле будет.

Они сели в остановившийся «Жигулёнок» и поехали.

Утром Оленева никто не будил, он проснулся сам и сразу же прошёл в палату незнакомки.

Приборы показывали нормальный ход событий, правда, женщина была неспокойной, если так можно было назвать слабые попытки что—то произнести одними губами.

Веселов за столом делал записи в журнал.

— Привет! Как она — в порядке?

— Смотря в чьём порядке. Слава Богу, если не из рядов ЦРУ.

Юра недоумённо посмотрел на коллегу.

— Не стали тебя будить, но когда она заговорила, мой скудный умственный багаж позволил сделать вывод, что дама — иностранка.

Юра потряс головой.

— Ну, не по—русски говорит.

Оленев склонился на больной и громко, даже властно, приказал:

— Откройте глаза. Так, Хорошо. Вы можете говорить? Как вас зовут?

— Przepraszam… mosterdzie. Ja..brzydko rosumie.. po rosyjsku (Прошу прощения, милостивый государь, я плохо понимаю русский язык).

— Czy Pani jest Polka? Jak Pani sie nazywa? (Вы полька? Как вас зовут?)

— Tak. Elzbeta.. Mam na imie. (Да. Эльжбетой. Зовут.)

— Jak sie Pani szuje? Co Pania boli? (Как вы себя чувствуете? У вас что—нибудь болит?)

— Mam bole gluwy.. zawroty. (Голова болит. Кружится)

— To przejdzie. Niech Pani spij, to bedzie najlepsze dla Pani. To wszystko przejdzie. Spije!(Это пройдёт. Постарайтесь заснуть, вам будет легче. Спите.)

Женщина кивнула головой и заснула. Веселов слушал друга, разинув рот. Когда Оленев закончил говорить, Володька только головой помотал. Вошла Наташа.

— Грачёв проснулся. В полном сознании.

Первым из реанимации выскочил Веселов.

— Вот здесь остановитесь, возле газетного киоска, — Ирка, сидевшая впереди, командовала водителю, выглядывая в боковое окно.

У киоска выстроилась солидная мужская очередь.

— 67 —

— Мужики с утра за политикой выстроились. Не наелись дома, из телевизора, — проворчала она и замерла, — Ой, Маринка, рассчитайся, я мигом, там новый «Ригас Модес» появился! — и пулей рванула к киоску.

Марина и рта раскрыть не успела. Вздохнула и раскрыла сумочку.

— Мужчины, мужчины! Мне не надо газет, мне только один журнал мод, пустите даму без очереди!

Марина отдала водителю деньги, вышла, захлопнула дверцу и выпрямилась. Посмотрела вокруг, пожала плечами и вздохнула:

— Но я же на такси ехала!

В палате Грачёва уже были врачи. Он называл по имени всех, кого видел: жену, Веселова, Чумакова, медленно, словно их образы выплывали из тумана. Оленев вошёл последним, и Грачёв его не видел.

— Не вините Веселова, — сказал заведующий слабым голосом, — Что—нибудь получилось, Володя? Я спал?

— Да, Матвей, — сказала жена, — Ты просто спал.

— Дьявол! — внезапно хрипло и энергично выругался Грачёв, — Неужели ничего не получилось, чёрт меня побери?!

Веселов заморгал, зашмыгал носом и выскочил в коридор, захватив по пути Оленева. Он был по—мальчишески рад, буквально ликовал.

— Юрка! Если шеф начал ругаться, значит, всё в полном порядке!

— Хоть за шампанским беги. Надо же — мы победили!