Каблук Маноло

– То, что случилось около подъезда, – не удержавшись, стала оправдываться я, – то, что ты видел, с Джастином... Это не то... Короче, он пришел только сегодня утром. Мы не...

– Я вообще-то про школьниц, – уточнил Габриель.

– А-а... – Слава богу, шлем скрыл мой яркий румянец. – Ты не подумай, между нами с Джастином ничего нет.

– Неужели?

Теперь я окончательно все испортила.

– Понимаешь, – пыталась объяснить я, – он встречается с моей соседкой. Он просто меня не так понял.

– Еще бы, – ответил Габриель.

Господи, за что? Ну почему я не могу держать рот на замке?

Мы припарковались, и Луна заглушил мотор.

– Кстати, а как ты меня вычислил? В больнице, похоже, так и не сообразили, где меня искать. Как ты догадался поехать домой к Ник... ну то есть ко мне домой?

– Просто удачная мысль, – произнес Габриель, забирая шлем, который я осторожно сняла с головы. – Знаешь, я тебя не виню за побег, учитывая, что в палату почти никого не пускали. Хотя родителей ты очень напугала. По крайней мере, я думаю, что сегодня утром видел именно их. Я и рта раскрыть не успел, как меня вышвырнули вон. Твоя мама плакала.

Я прикусила губу. Не хотелось, чтобы он думал, будто я способна сбежать из больницы, довести маму до слез и самое ужасное – провести ночь с придурком типа Джастина Бэя! Меня ужасно тянуло рассказать правду. Он бы понял, я чувствовала. Человек, который так пел, не смог бы не понять. Однако, увы, нельзя было ничего рассказывать. Судя по тому, что меня саму держали в полном неведении, а в палату и даже на этаж, кроме родителей, никого не пускали, все хранилось в строжайшем секрете. Почему – я пока не знала, но собиралась выяснить в ближайшее время. Сегодня же.

На меня вдруг накатило душевное волнение, словно между нами протянулась какая-то ниточка. Мы стояли практически на том же самом месте, где я вчера отчаянно колотила Брендона Старка, пока тот запихивал меня в лимузин.

– Спасибо за заботу, – проговорила я. – Мы ведь практически не знакомы.

– После того, что случилось в тот день в «Старке», я бы так не говорил, – возразил Габриель. – Здорово ты нас напугала! Зря ты так со своим здоровьем, Никки!

Я не улавливала ход мысли Луны. О чем это он?

– Со здоровьем?

Габриель замялся, словно сомневался, стоит ли продолжать. Затем взял мою руку и, пристально глядя своими пронзительно синими глазами, произнес:

– Ты такая красивая, умная... Скажи, зачем тебе понадобилось портить жизнь наркотиками и алкоголем?

При этих словах у меня глаза на лоб полезли.

– Что?!

– Твой официальный диагноз – гипогликемия, типа сахара в крови мало, или как там еще? Ах да – истощение, – продолжал Габриель. – Только я все видел в тот день. Помнишь, Никки? Если честно, я уже и не надеялся, что ты выкарабкаешься: лежала там как мертвая и ни на что не реагировала.

Просто нет слов! Послушать Габриеля, так Никки Ховард провалялась в больнице целый месяц потому, что ее лечили от наркомании? Выходит, не он один так думает? О боже! Какой стыд! Мое лицо залила яркая краска. С другой стороны, почему я должна беспокоиться из-за домыслов о Никки Ховард? Я-то здесь при чем? Хотя нет, погодите. Как раз при чем.

– Но я не...

Габриель отрицательно покачал головой.

– Не нужно оправдываться. – Он ласково прикоснулся к моей руке. – Я знаю, как нелегко быть все время на виду, постоянно слышать о себе какие-то сплетни... Меня радует одно – здесь тебе наконец-то смогут помочь.

– Но...

– Все будет хорошо! – убежденно произнес Габриель, направляясь к лифтам. – Молодец, что решилась продолжить лечение. Представляю, как сейчас обрадуются твои родители. Может, хоть теперь мне простят то, что я тайком пробрался к тебе тогда ночью, – с озорной улыбкой заметил он.

В полном изумлении я с Кози на руках последовала за ним в лифт.

– Так вот про...

– Недаром ведь говорят, Никки, что признание проблемы – первый шаг на пути к ее решению, – с улыбкой поучал Габриель.

Не улыбнуться в ответ было просто выше моих сил. Ох, и зачем я только это сделала? Ведь улыбка Никки Ховард начисто лишала всех парней способности соображать. И Габриеля тоже. Двери лифта закрылись, наверное, с минуту назад, а он так и стоял без движения и пялился на меня, как под гипнозом. Боже, как тупо.

– Какой этаж-то? – нарушила тишину я.

– Ох, прости, задумался. – Выйдя наконец-то из ступора, Габриель нажал кнопку четвертого этажа.

Не успела я ответить что-нибудь вроде «я никогда в жизни не притрагивалась к наркотикам», как мы приехали. Около дверей лифта дежурил мощный охранник, который тут же заявил категорическим тоном:

– Так, ребята, извините, но сюда нельзя. – И тут же воскликнул: – Ты?

– Вроде того, – ответила я, все еще пунцовая от возмущения. Наркотики! Алкоголь! Господи, за что? – Где мои родители?

Примчались мама с папой со своими бесконечными «где ты была?» и «мы чуть не умерли со страху», обнимая и ругая меня одновременно. Все происходило именно так неловко, как я и предполагала. Рядом суетился доктор Холкомб, нервно покусывая дужку очков. Прибежала доктор Хиггинс (та, что с пучком).