Кафедра

– Задержан, – уточняю я, вспоминая слова дяди Димы. – Правда, в чём разница, я не знаю.

– А Дарья Дмитриевна? – переходит на шепот Варя.

– Тоже, – с излишней резкостью бросаю я. – Но, думаю, она выпутается.

Варя вмиг бледнеет.

– Вы разве верите, что это Кирсанов велел ей дать Никите снотворное? Ведь вы не верите, правда?

Мы с ней давно уже на «ты», но она, как обычно, об этом забывает.

Я качаю головой.

– Нет, не верю. Но какая разница? Вадим подтвердит всё, что бы она ни сказала – ради сына. Каково будет мальчику остаться одному?

Варино лицо уже залито слезами.

– Но это неправильно! Это мерзко! Это она во всём виновата!

Мне тоже жаль Вадима. И если выбирать между ним и Дашей, то я, конечно, тоже на его стороне. Но только на безвинную жертву он совсем не похож. Думаю, Варя тоже это понимает.

– Не сумасшедший же он, в самом деле, чтобы садиться в машину с человеком, который с минуты на минуту должен был заснуть! Он ничего не знал!

Видел бы он, как она его защищает! Вот только стоит ли он этого?

– Дядя Дима сказал, что хороший адвокат их обоих сумеет вытащить – отделаются условным сроком, испугом и общественным порицанием.

Женя со звоном ставит бокал на стол.

– Как это? Никита погиб!

Я всего лишь передаю слова Ткаченко.

– Адвокат докажет, что доза снотворного не была смертельной. К тому же, все мы слышали, как Даша отговаривала его от поездки. А авария могла произойти не потому, что он заснул за рулем, а потому, что не справился с управлением из-за того, что был пьян. А пил коньяк он по собственной инициативе.

Варя, кажется, вздыхает с облегчением. И робко смотрит на нас – дескать, да ладно, девочки, ведь вы тоже не хотите, чтобы он сел в тюрьму?

Выпиваем еще по бокалу. Варя пьянеет быстрее нас с Калининой – иначе ей бы ни за что не решиться спросить:

– Женя, а ты его уже совсем не любишь?

Спрашивает она Женю, а краснею почему-то я. Я не вижу себя со стороны, но чувствую, как пылают мои щеки. Хорошо, что она не спросила об этом меня. Хотя чего я так разволновалась?

Женя хмурится.

– Нет, не люблю. Что за странный вопрос?

Варя совсем тушуется.

– Ну, я подумала, раз ты пошла работать к нему на кафедру… И то письмо…

Женя вздыхает.

– Когда я согласилась работать в университете, я не знала, что он тоже работает здесь. Мой знакомый, который попросил меня почитать лекции вместо него, называл заведующего в разговорах исключительно по имени-отчеству. О том, что это – Кирсанов, я узнала только после того, как со мной заключили трудовой договор. Идти на попятную было неудобно. Да это показалось даже забавным – узнать, каков на самом деле человек, которого я знала только по письмам.

Она говорит о нём так спокойно, что я даже завидую.

– И каким он тебе показался? – быстро спрашиваю я.

– Оказалось, он – совсем другой. Не лучше и не хуже. Просто другой.

Варя слушает ее, как зачарованная, что, впрочем, не мешает ей учуять абрикосовый запах из кухни.

– Девочки! Пирог-то подгорел!

Через секунду она уже брякает противнем и тарелками.

– А письмом, – чуть понижаю я голос, – ты ему хотела отомстить?

Женя допивает мартини залпом.

– Отомстить? За что? За то, что поддержал меня, когда мне было плохо? За то, что несколько месяцев был моим единственным другом? Тогда я злилась на него, признаю. А когда заново с ним познакомилась, пожалела. Его, глупенького, пожалела. Может быть, я не права, я его знала только по переписке, но мне казалось, он человеком был тогда – настоящим человеком. Да, впрочем, кому я рассказываю? Ты тоже знала его тогда – даже лучше, чем я. Когда я только начала у него на кафедре работать, несколько раз порывалась сказать ему, кто я такая. Думала, забавно будет вспомнить молодость, может быть, даже подружиться. Сама не знаю, почему не рассказала. А потом он ухаживать за мной начал, в ресторан пригласил. И я поняла – ни к чему вспоминать.

– И всё-таки, – шепчу я, радуясь, что Варя всё еще на кухне, – это письмо…

– Да я из-за Вари ему написала! Ну, как ты не понимаешь? Заметила, что у них роман намечается. И испугалась, что он закончится именно так, как закончился.

– Ты уже тогда думала, что он ее бросит? – изумляюсь я. – Мне казалось, они могли бы быть очень славной парой. Почему он должен был ее бросать?

Она смотрит на меня как на неразумного ребенка.

– Почему? Да потому, что Варя – не стерва.

– А разве это плохо? – ее слова кажутся мне абсурдом.

– Спроси у Вадима, – советует она. – Мужчина, который хоть раз был влюблен в такую женщину, как Даша, всегда будет к стервам тянуться. А в Варе стервозности нет ни на грош. У них тогда еще только-только всё начиналось. Еще можно было остановиться.

– И ты решила его отвлечь?

– Глупо, да? – впервые смущается Женя. – Я подумала, что если у них всё серьезно, то мое письмо им не помешает. А если он сомневается в своих чувствах, то оно заставит его задуматься. Он вспомнит старую историю, поймет, что нынешняя история чем-то на нее похожа, и поостережется внушать Варе надежды.

Я молчу, прислушиваюсь – Задорина уже разливает чай по чашкам.