Кафедра доверия

Человек одним легким движением руки удалил с лица светло-русые накладные усы, и вожатый узнал его. Через парк удавалось переправлять конспиративное, и этого посланца петроградских рабочих вожатый знал, встречал его раньше.

— Казак поскакал в город, видел? — спросил вожатый.

— Они меня заметили, когда я пролезал сквозь ограду, но на конях не могли пуститься вдогонку, поскакали к слоновнику, — переводя дух, ответил беглец.

— Теперь берегись, из управления набегут сюда с собаками, искать будут! — остерег вожатый.

— У меня в подкладке номера «Рабочей правды». Что делать, спрятать куда? — торопливо спросил питерский.

— Снимай пальто! — скомандовал вожатый.

Едва успел беглец скинуть пальто, залаяли собаки.

— Видишь, там сено, а тут тележка? Живо иди, наложи сена и потихоньку вези к Арсеналу, до слоновника! — быстро сказал вожатый. Но тут лай послышался сразу в двух местах.

— Стой, это не пойдет! Бери пальто! Не бойся, мы тебя спрячем. Хайям, его подымай, алле! Его подымай, туда, туда! — указывая на глубокую нишу в стене Башни Спасителя, скомандовал вожатый.

Слон шагнул вперед, обхватил человека хоботом, устроил ему из хобота кресло, поднял и стал ждать указаний.

— Вот туда, туда, наверх! — торопил вожатый. Слон шагнул и подсадил человека в нишу.

— Глубже! Там в стене есть ход. Сиди, пока я не дам знать, — поспешно сказал вожатый. Человек кивнул и скрылся в нише. Вожатый подошел к сену, взял охапку и, вернувшись к слону, свалил сено на место, где стоял беглец.

Два крупных эрдельтерьера выскочили из кустов. Пометались туда-сюда, но к слону не пошли, потому что тот стал переступать с ноги на ногу и угрожающе всхрапывать. Около кустов собаки заметались, рванулись вперед и помчались по следам туда, к концу парка.

Двое в сыскной форме возникли на аллейке, на поводке у них был доберман-пинчер.

Вожатый спокойно подкладывал слону сено, а слон легкомысленно помахивал осиновой веточкой, которую он только что сломил с большой ветки.

— Куда собаки пошли? — подозрительно глядя то на слона, то на вожатого, спросил старший сыщик.

— Вон в те кусты бросились, — показал вожатый.

— Встречал ты кого в парке? Говори! — потребовал сыщик.

— Казака встретил, поскакал к Екатерининскому, — охотно ответил, слоновод.

— Дурак, на что мне казак! Я спрашиваю, постороннего встречал или нет?

— Никогошеньки! Да если б и были, ко мне не подойдут, Хайяма боятся — добродушно стал объяснять вожатый.

— Пошел ты со своим слоном!.. Спускай Трефа, вот здесь! — указал сыщик молодому.

Доберман тоже рванулся в кусты. Это вроде бы подтверждало слова вожатого, и его оставили в покое.

— Пронесло, Хайям! — сказал он. Слон солидно кивнул хоботом.

Эрдели лаяли уже там, вдали, где конспиратор пролезал сквозь ограду.

— Выглянь, ушли! — позвал вожатый. Человек показался в нише.

— Газеты, говоришь, в подкладке? — спросил спасатель.

— «Рабочая правда», на папиросной бумаге, двести номеров, — сообщил сверху человек.

— Вот что. Пальто оставь, я надену. А ты, как сойдешь, валяй вон туда, к Баболову и Соболеву. Потом круг сделай по городу и поездом в Питер. Понял? — распорядился вожатый.

Слон осторожно снял человека с высоты и поставил на землю. Как, к лицу ли? Слон сделал хоботом три «салама».

— Не поминай лихом, беги. А Хайяму скажи спасибо. Он сегодня шах не то что королю, а императору всероссийскому сделал! — все еще посмеиваясь и застегивая пальто, говорил слоновод.

Питерец погладил слона по хоботу и сказал:

— Спасибо, товарищ Хайям!

Так Хайям сделался революционером. Газета непонятным образом распространилась среди рабочих царскосельской электростанции. Сыщики сбивались с ног, стараясь найти, кто доставил эти номера «Рабочей правды».

И, пожалуй, даже белая статуя в башне была довольна успехом Хайяма.

Принцевы острова

Вы, конечно, знаете географию. Я тоже. Немножко. Принц — вряд ли. Что за принц еще какой-то? Век демократии, и вдруг принц! Но позвольте, а принц датский! Живет и здравствует, сомневается по-прежнему. Принц в этом рассказе не датский и не из Шекспира. Он с острова. Он — простите! — четырехлетний потомок пятидесятипроцентного водолаза-ньюфаундленда и милой, доброй мамы, чья порода называется бордер-колли. К нам их стали привозить во второй половине сороковых годов, в совхозе «Эстония» был питомник для собак этой породы. Собаки эти пасут овец. Кто-то недосмотрел, и у одной колли родились полуводолазики, вернее четвертные водолазики. Ну, конечно, какая уж тут порода. Щенков потом распродали по дешевке, и Принц попал на остров. На один из двух островов у берегов Эстонии.

К каким людям попадает собака, такой она и становится. Качества породы могут расцвести, но могут и сильно изуродоваться. Бордер-колли умны, мягкого характера, они очень привязчивы. Ньюфаундленды — прекрасные пловцы, верные друзья, могучие защитники. Маленький Принц сначала попал в хорошее место, жил у пожилого ветеринара. Но вскоре ему пришлось покинуть остров, и щенка увезли к себе случайные люди.