Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Вы меня о терпении попросили четыре дня назад. Поверьте, мой Возлюбленный, что мне ни терпения, ни настойчивости не занимать. Но у меня только и есть времени свободного, что эти каникулы. В последний день января обязан быть на посту, а осуществление тех важных проектов, какие я Вам представить намерен, потребует моего здесь присутствия в течение нескольких недель. Благоволите бросить взгляд на мое положение. Поездка моя неофициальная и официальной быть не может; мало того, что я деньги трачу попусту, но и пребывание мое здесь могу продлить только вследствие Ваших точных приказаний. Снедаемый желанием Вам пользу принести, всегда оказываюсь, как говорится, между двух стульев и потому без опоры. При каждом новом усилии рискую рухнуть. – О, поверьте, что и настойчивости, и терпения у меня вдоволь, и если я Вас поспешить прошу, имею на то причины серьезные. Беглый взгляд на предложения, какие я Вам уже столько лет делаю, убедит Вас без сомнения, что я Вас не пустяками занять хочу.

Не оставайтесь глухи к речам

Вашего Паррота.

177. Г. Ф. Паррот – Александру I

[Санкт-Петербург], 25 января 1812 г.

Мне здесь всего несколько дней жить осталось, ибо долг предписывает 1 февраля в Дерпте находиться. Скажите же наконец, умоляю Вас, желаете ли Вы меня видеть. Не стану Вам говорить (потому что уже сказал), как сильно страдал от этой неопределенности все 27 дней. Но должен Вам другое сказать: нужно мне с Вами поговорить не только о Дерптском университете и народном просвещении вообще, но и о еще нескольких вещах чрезвычайно важных.

Во-первых, хотел Вам представить телеграфы, которые, как я Вам уже писал, удались даже больше, чем я ожидал. Вдобавок надобно счета оплатить, ведь уверен я, что не желаете Вы ни моего разорения, ни моего бесчестия.

Во-вторых, хотел я своим пребыванием здесь воспользоваться, чтобы провести опыты с новым пушечным ядром, которое Вам предложил. Чем больше об этом думаю, тем больше убеждаюсь в точности своих расчетов. А если урон от этих ядер окажется хотя бы вдвое больше, чем от обычных, то преимущества их неоценимы.

Наконец, хотел Вам предложить способ улучшить пушечный порох уже произведенный и провести опыты, чтобы убедиться в полезности этого изобретения.

178. Г. Ф. Паррот – Александру I

[Санкт-Петербург], 28 января 1812 г.

Государь!

Молчание Ваше мне доказывает более убедительно, чем любые слова, что Вы нашим особливым отношениям желаете положить конец. – Итак, не остается мне ничего другого, как к Вашей справедливости воззвать и попросить принять счет расходам, какие от меня изготовление телеграфов потребовало, и приказать выплатить мне до моего отъезда 1850 рублей 82 копейки, которые потратил я сверх тысячи, от Вас для этой цели полученной, поскольку общая сумма расходов равняется 2850 рублям 82 копейкам. Не спорю, сильно превышает она ту сумму, какую я три года назад положил на изготовление двух телеграфов. Но в нее входят также

Эти телеграфы, Государь, суть Ваша собственность, и я умоляю Вас назвать мне особу, которой бы я их передать мог, ибо нахождение их в Дерпте меня стесняет ничуть не меньше, чем невозможность их оплатить.

В настоящий момент, когда лишаюсь я счастья быть Вам более близким, что прочие Ваши подданные, почитаю своим долгом перед Вами и перед самим собой представить Вам счет другого рода, касающийся всего того времени, когда блаженные эти отношения длились.

Не стану Вам напоминать в подробностях о начале этих редких отношений. Слава Вам за то, что Вы предо мной явились, что угадали во мне сердце, не недостойное того возвышенного сближения, какое Вам осуществить захотелось. Я этому пленительному чувству предался беззаветно и с энтузиазмом. Тем не менее, как ни был я тверд в своих правилах, я не забывал о слабости человеческой натуры и счел необходимым в договор нашей дружбы внести условие, согласно которому не уступите Вы никогда искушению меня одарять милостями, сходными с обыкновенными; мне Вашего сердца было достаточно.

Я слово сдержал. Орден Владимира, как Вы знаете, принял по необходимости, хотя прежде министру объявил, что мне его не надобно. Оплатили Вы расходы на три мои поездки сюда, потому что я совершенно не способен был самостоятельно это сделать. Говоря короче: был я беден, когда к Вам приблизился, так же беден теперь, когда Вас покидаю, а вдобавок нажил, Вам служа, тысячу врагов, которые Ваше отдаление от меня назовут немилостью и с мною обращаться станут как с человеком, которого некогда страшились, так как он их интриги разоблачал, но который теперь Государевой милости лишился.