Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Директор ректору не подчиняется, но им и не командует. Итак, появляются у университета два начальника; это двуглавая змея из басни, которой не пересечь изгородь, русскую науку от науки остальной Европы отделяющую. Нигде не сказано, что должен директор быть ученым; но очевидно, что следует ему быть человеком набожным. Меж тем разве попечитель или министр, его выбирающий, непогрешим? А если выберет он лицемера (то, что на наших глазах происходит, доказывает, насколько такая ошибка часто случается), сколько зла сможет натворить этот человек, облеченный столь огромной властью, держащий в своих руках и хозяйство, и дисциплину, и нравы, и даже участь профессоров! Слишком незначительный, чтобы творить добро, довольно значительный, чтобы сотворить все зло, какое пожелает, он погубит истинный дух словесности, ревность к исполнению долга и даже набожность. Чуждый университету, потому что он не ученый и быть им не может, если хочет свое дело делать, и потому что он не университету подчинен, а исключительно своему начальству, он пренебрегать будет или захочет пренебречь и бережным обхождением, в котором науки нуждаются, и почтением, какого ученые заслуживают. Стремясь дать почувствовать свою власть, желая показать вышестоящим свою незаменимость, не имея иной цели, кроме как вести дела и ежегодно представлять министру тысячи канцелярских бумаг, дабы доказать свое усердие и трудолюбие, станет он угнетать профессоров, притеснять ректора и ради соблюдения форм может даже до того дойти, что свяжет руки попечителю и всенепременно посеет рознь между этим истинным защитником университета и его членами, чтобы себя возвеличить. Попечителя, если он свою обязанность правильно понимает (как, например, попечитель дерптский!), все любят и уважают. Но директор, встревающий, словно злой дух, между попечителем и университетом, на себя навлечет два чувства, редко вместе съединяющиеся, презрение и ненависть. Напрасно старались уверить Императора, будто можно будет сыскать для каждого университета феникса, который против искушений, с его должностью связанных, устоять сумеет; умея только зло творить, будет он делать то, что может. Опыт Казани и Петербурга это уже доказал[680]. Добро, которое сотворено может быть, творится попечителем. О! когда бы великодушный Император благоволил еще раз в своем Дерптском университете побывать – вид сего института, приятное чувство, какое испытал бы Он невольно в окружении сокровищ науки, благодаря его щедрости там собранных, и признательных профессоров, в Нем родителя и опору видящих, наконец, само сердце бы Ему подсказало, как следует университетами управлять.

* * *

В сей записке часто шла речь о , сем священном чувстве, которое должно человеком руководствовать во всех жизненных положениях, а главное, воспламенять душу того, кто дерзает браться за воспитание людей. Но в каком состоянии пребывает сегодня эта дщерь Небес в Империи Российской? – Говорит здесь не протестант и не католик, говорит христианин, который стенает, видя, как христианство придворной религией стало.