Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Можно было бы умолчать о части хозяйственной, поскольку устав способен только формы ее очертить, но не честность, какая за ней стоять должна. Однако параграфы 3 и 6 утверждают, что «все имущество университета, движимое и недвижимое, состоит в заведовании и на ответственности директора» и что «директор обязан сокращать все излишние расходы, в какой бы части их ни заметил». Согласно этим параграфам, директор имеет право вмешиваться в управление научными кабинетами и коллекциями, поскольку это главная, самая важная часть собственности университета, а если он сочтет, что какая-то вещь излишняя или что на какую-то коллекцию слишком много денег выделяется, сможет он расходы сократить. Профессора соответствующих наук в сей статье даже не упомянуты, а следовательно, эти коллекции, для науки столь драгоценные, и их содержание находятся в руках варвара, который, сам не будучи профессором, только и стремится, что отличиться сбережением денег, пагубным для развития просвещения.

Под названием разумеются здесь не только меры по обеспечению безопасности зданий и людей, но также и надзор за студентами. Пропустим первую часть и остановимся на второй, страдающей капитальным пороком. Параграф 4 утверждает, что на основании предложения действительного статского советника Магницкого (автор ведь цитирует здесь себя самого?) необходимо «образование того внутреннего надзора, который бы, начинаясь от входа в университет, окружал непрестанно учеников и студентов». – До какого времени? – До выхода из университета. – А после выхода? – Ребенок, за которым всегда надзирали очень строго, которого все время в пеленах держали, вступает в свет и в государственную службу в должности судьи, священника, врача, администратора, а притом ум его не созрел, характер не образован опытностью, не приобрел он ни малейшего умения разбираться в людях. И кто-то полагает, что в этом случае поставили государству и обществу человека сложившегося? Воспитание истинное, единственное, которое необходимо для общественного блага, единственное, благодаря которому образуются люди, а не автоматы, из глины слепленные, есть то, которое упражняет волю и нравственные силы юноши соответственно его возрасту и зрелости перед тем, как бросить его в жизнь гражданскую. Такова цель того, что именуется , когда студент, наслаждаясь свободой под справедливым надзором, который его не слишком стесняет и, главное, не унижает, может порой себе вольности позволять, совершать шалости и даже проступки, за что закон его наказывает немедля и внушает ему, если он того доселе не чувствовал, заветное убеждение, что за виной неизменно следует наказание. Большое преимущество такого воспитания состоит в том, что дает юноше раннюю опытность, которую приобретает он, не причиняя ущерба ни себе, ни обществу. Когда же хотят юношей в возрасте от 18 до 25 лет на детских помочах водить, такое обхождение как раз и побуждает их закону противиться, как раз и плодит мошенников, лицемеров, льстецов, людей низких, которые истинные свои чувства прячут под личиной покорности, вознаграждают себя за это рабство в ущерб общественному благу и страстно ненавидят власть, которая их развращает. Неужели кто-то всерьез полагает, что можно таким образом воспитать истинных верноподданных, ревностных служащих государственных, людей, преданных особе Государя? – Император всего этого не может. Надобно, чтобы ему об этом сказали. Да сумеет он поверить человеку, которого знает уже двадцать лет, который двадцать лет наблюдал, изучал, рассматривал очень пристально юношество университетское; отцу двоих сыновей, чье нравственное воспитание подтверждает верность его правил! Ужасный результат этих наблюдений в том состоит, что студент, который не любит свой университет, не любит ни Государя своего, ни свое Отечество. – На сем остановимся; слишком больно было бы в детали входить.

Третья часть этой инструкции, касающаяся образования нравственного, надрывает сердце и может только жалость внушить к юношеству, воспитываемому по этим правилам.

Параграф 2 утверждает, что «душа воспитания и первая добродетель гражданина есть покорность: посему послушание есть важнейшая добродетель юности. В молодости только, упражнением покорности, получает воля ту мягкость, которая на всю жизнь остается и для благосостояния общественного столь необходима». – Любить Господа более всего, а ближнего как самого себя: вот главная заповедь Иисуса Христа, закон Евангелия, первая добродетель христианина любого возраста, любого пола, любого состояния. Желать подчинить покорности этот возвышенный закон, возводить податливость и мягкость в ранг добродетелей – это преступление против юношества, против человечества, против величия божественного и человеческого. Что станет делать государство с гражданами, а государь с подданными, у которых собственной воли нет, которые только и умеют, что подчиняться рабски, которые при виде воровства, взяток, подлогов за добродетель почитают смолчать?