Кафка. Жизнь после смерти. Судьба наследия великого писателя

Безусловно, Марбах был бы подходящим местом для наследия Брода, поскольку там находятся учёные, имеющие опыт работы с трудами Кафки, Брода и со всей историей немецко-еврейской литературы. Серьёзные переговоры дочерей Хоффе с Марбахом, которые идут в настоящее время, вызвали определённое недовольство и алчность в Национальном архиве Израиля [sic]. Но им не хватает людей со знанием языка и среды, характерной для культурного пространства между Веной, Прагой и Берлином, в котором возникали эти тексты на немецком языке. Молодой Брод поддерживал контакты с Генрихом Манном, Рильке, Шницлером, Карлом Краусом, Ведекиндом и такими композиторами, как Яначек, и обсуждал с ними в том числе и переписку с Кафкой. Но всё это происходило за несколько десятилетий до его прибытия в Палестину. Говорить здесь об израильском культурном достоянии кажется мне абсурдным. В Израиле нет полного издания работ Кафки, нет ни одной улицы, названной в его честь. А если вы хотите найти Брода на иврите, то вам нужно идти в букинистический магазин⁸.

Действительно, Мордехай Надав создал архивный отдел Национальной библиотеки только после 1966 года, когда он получил в своё распоряжение литературное наследство Мартина Бубера и израильского лауреата Нобелевской премии Шмуэля Иосефа Агнона, и только в 2007 году в библиотеке были созданы отделы рукописей и литературного наследства⁹. Но некоторые израильтяне встретили в штыки само предположение о том, что Израилю не хватает опыта и ресурсов, необходимых, чтобы выступить в качестве хранителя рукописей Брода. «Как уроженец Праги, который вместе со своими коллегами по Еврейскому университету исследует в Израиле и за рубежом еврейскую культуру и историю во все исторические периоды на таких языках, как иврит, немецкий и чешский, я категорически протестую против лицемерных и возмутительных претензий, которые ставят под сомнение законность проведения нами подобных исследований и возможность надлежащего научного обращения с первоисточниками в целом и с наследством Кафки и Брода в частности», – заявил профессор Отто Дов Кулька израильской газете Haaretz¹⁰. «Говорят, что в Германии его бумаги будут в большей сохранности, что немцы будут о них очень хорошо заботиться, – сообщил Кулька в 2010 году газете New York Times. – Но знаете, исторически немцы не очень хорошо заботились о том, что принадлежало Кафке. Они, например, не проявили большой заботы о его сестрах (погибших во время Холокоста. – Прим. авт.)».

Дискуссии, которые разворачивались перед судьей Копельман, эхом отзывались и за пределами зала суда.

В феврале 2010 года Кулька присоединился к двум десяткам ведущих израильских ученых, выпустивших открытое письмо на иврите и на немецком языке (слегка неправильном и старомодном). «Мы, нижеподписавшиеся… потрясены тем, как в немецкой прессе изображаются израильские академические круги. Как будто у нас нет ни заинтересованности, ни квалифицированных историков и лингвистов, способных исследовать архив Брода! Жизнь Брода является неотъемлемой частью истории государства Израиль, это писатель и философ, автор многочисленных статей о сионизме, который после своего бегства из занятой нацистами Праги поселился в Израиле (тогда Палестине) и прожил здесь более тридцати лет до самой смерти»¹¹.