Кагуляры

Я не могу сказать, что он научился этому у Филиоля. Филиоль ведь никогда не действовал самочинно и даже не мог помыслить о таком. Казалось бы, ничто не мешало Филиолю развернуть бурную деятельность ещё тогда, когда он состоял в «Аксьон Франсез». Он мог бы начать орудовать своим штыком без чьей-либо санкции. Однако Филиоль поступил иначе! Ему потребовалось выйти из лиги «Аксьон Франсез», вступить в орден кануляров, получить от руководства ордена соответствующее задание и только после этого начать действовать.

Получается, Филиоль являлся настоящим фашистом, так как не переступил черту. Вернее, он её почти переступил, потому что получал от выполнения поручений истинное удовольствие. Правоверный фашист не должен позволять себе проявления чувств в подобных ситуациях, и вот он результат – Дарнан, перенимая у Филиоля опыт, сделал неправильные выводы. Ученик уже явно переступил ту черту, которую почти переступил учитель.

Вот потому-то мне и неприятно называть Филиоля фашистом. Он был бешеный, яростный, по-зверски яростный и убивал с невыразимым наслаждением. Это нельзя охарактеризовать как точное исполнение полученных приказаний. Точность предполагает холодную рассудочность, а Филиоль, когда приступал к казни, уже почти не понимал, что с ним происходит, слишком уж входил в раж. Я в первую очередь ощущал в Филиоле не столько фашиста, сколько садиста. Ненасытность, кровожадное удовольствие, нездоровый азарт – вот что смущало меня в его работе, ведь настоящий фашист – это законник, чьё поведение определяют не эмоции, а строжайшее подчинение правилам.

Кто-то может возразить, что наша латинская раса по природе своей сумбурная, хаотичная, взрывная, но я отвечу, что это чисто внешнее проявление, а в основе нашего характера лежат рациональность, точность и мера. Никакого разгула! А если он и есть, то тончайше просчитанный.

Все наши эмоциональные бури происходят лишь оттого, что галльская душа совершенно нетерпима к любому нарушению меры. Мы ни перед чем не остановимся, чтобы восстановить нарушенное равновесие, и можем даже разнести в щепки весь устоявшийся порядок, но делаем лишь с целью установления другого порядка, более совершенного, рационального, разумного. А своеволие отдельных представителей нашей расы, игривости всякие – это лишь пена, и не более того. Главное в нас – неудержимая страсть к порядку.

Так что фашизм на самом-то деле в высшей степени наше учение, французское по духу. Мы, галлы, очень склонны к фашизму и по сути своей все фашисты. Фашизм – наиболее естественное проявление нашего национального существа, как и у германцев, с той лишь разницей, что у них всё это гораздо очевиднее и, я бы даже сказал, проще и примитивнее. Германцы тяготеют именно к внешнему порядку, ко всяким мелочам, в то время как мы, при внешней безалаберности, тяготеем к порядку внутреннему, к внутренней гармонии, которой германцам с их показушным порядком порой не хватает.

В этом смысле мы намного выше и совершенней хваленых германцев. Настоящие, подлинные фашисты – это именно мы, так что даже если партия, исповедующая очень правые взгляды, не возьмет у нас власть (как не взяла до сих пор), для нас ничего принципиально не изменится. Мы, галлы, всё равно останемся фашистами, потому что глубоко внутри нас сидит идея внутреннего порядка, проявляющаяся в нашей латинской сухости и расчетливости, в строжайшей мерности нашего бытия.

Мы были бы обречены на успех, если б не угроза, идущая от евреев. Вот что нам мешает и создает опасность для всего нашего существования! Проблема серьезнейшая и теперь уже, при новых властях, неразрешимая. Нашей нации все время надо бояться евреев и постоянно ждать подвоха с их стороны. Если же успокоиться, не обращать внимания на их противную возню, то когда-нибудь мы можем потерять нашу фашистскую идентичность.

Гнусные, вероломные, самоуверенные донельзя евреи не зря придумали сказку о волшебном черве, называвшемся Шамир. Малюсенький, с ячменное зернышко червячок, с виду невзрачный, но могущий очень многое – это ведь и есть народ Израиля, по их, евреев, хвастливому представлению о самих себе.

Шамир был способен расколоть любой камень, даже самый твёрдый, и именно эту способность червя Шамира использовал царь Соломон, чтобы построить первый храм в Иерусалиме. Для нас же, французов, такой еврейский червячок смертельно опасен, ведь он способен расколоть, разломать на кусочки нашу прочнейшую внутреннюю основу.

Думаю, что еврейскую сказку о Шамире каждому французу следует и правильно понимать, ведь по еврейскому представлению именно мы (все, кто не еврей) – это каменные плиты, которые еврейство разломает и из разломанных плит будет построен новый храм. Не допустим этого!!! Не позволим гнилому еврейскому червячку разломать, раскрошить нас на кусочки!!! Пусть сам сдохнет, а мы целенькими останемся!