Кайзер Вильгельм и его время. Последний германский император – символ поражения в Первой мировой войне

На следующее утро Вильгельм прочитал текст ответа сербов, который поступил в министерство иностранных дел двадцатью часами ранее от самих сербов. Его реакция была следующей: «Блестящее достижение за сорок восемь часов. Больше, чем можно было ожидать. Великая моральная победа Вены. Но она устраняет повод для войны… Я бы никогда не начал мобилизацию по такому поводу».

Он предложил, чтобы австрийцы согласились остановиться, как только возьмут Белград (уступка, на которую было легко пойти, поскольку Конрад объявил, что не будет готов перейти границу еще семнадцать дней). Это обеспечит полезную передышку, во время которой Вильгельм мог служить посредником. Бетману было приказано передать предложение Вене, на что ему потребовался целый день. К тому моменту, как предложение было передано, Австрия, подчиняясь предшествовавшему давлению Германии, отрезала себе путь к отступлению, объявив войну Сербии. Тем не менее на совете, проведенном тем же вечером (29 июля), ситуация все еще казалась обнадеживающей. Австрия рассматривала «остановку в Белграде», Вильгельм и царь обменивались телеграммами о сдержанности, а беседа между принцем Генри и королем Георгом была ошибочно истолкована как гарантия нейтралитета Британии.

Австрия между тем начала бомбардировку Белграда. Новость об этом заставила русских потерять терпение и начать мобилизацию. Правда, главной ее целью было обеспечение уступчивости Вены. Прежде чем все приказы были отданы, послание от Вильгельма заставило царя ограничить приказ четырьмя военными округами, непосредственно прилегающими к австрийской границе, и не включить три округа на германской границе. Но даже это означало мобилизацию вдвое большего числа людей, чем имелось в австрийских войсках, оставшихся дома, после того как главные силы выступили на Сербию. В любом случае обратный ход был дан слишком поздно. Утром 30 июля Вильгельм получил сообщение о русской мобилизации и написал на полях: «Тогда я тоже должен начать мобилизацию». Об этом выводе довольно быстро узнали в Генеральном штабе, который до этого выказывал значительное понимание целей Бетмана, но теперь решил взять быка за рога. Весь германский план кампании был основан на быстрой победе на западе, до того, как русские раскачаются. Поэтому способность Германии завершить мобилизацию была фактором решающей важности, и ее следовало начать немедленно. Если Россия начала мобилизацию, Германия не могла ждать.

К этому времени, однако, депеши из Лондона заставили канцлера почувствовать близость опасности. Грей подчеркнул, что Британия едва ли сможет остаться в стороне, если Франция вступит в войну. И тогда Бетман наконец стал требовать осторожности от Вены. Только попыткам это сделать пришлось сначала противостоять его же завуалированным намекам, что все это вызвано желанием приукрасить сцену для Англии и потому эти попытки не следует принимать всерьез. К этому времени австрийцы уже решились действовать и не желали отступать. Более того, теперь германские генералы настаивали на мобилизации. Они послали сообщение в Вену, указав австрийскому штабу на необходимость мобилизации в течение двадцати четырех часов против России, чтобы взять на себя основную тяжесть атаки на востоке, пока Германия будет разбираться с Францией. Они обещали, что, если это будет сделано, Германия будет считать себя обязанной выполнить условия союзного договора. С этого момента и далее германское давление на Вену приняло форму убеждения Австрии направить свои усилия против России, а не против Сербии. Мольтке также сказал Конраду, противореча Бетману, хотя, возможно, он не знал об изменении взглядов последнего, что английским попыткам посредничества следует противостоять. Поздно вечером 30-го Бетман наконец сдался, сначала прекратив свои усилия в Вене, а потом отправив предостережение в Петербург, что, если русская мобилизация не прекратится в течение двенадцати часов, Германия будет вынуждена тоже мобилизоваться. И если в России и Австрии мобилизация может быть проведена без пересечения границ, характер германских планов таков, что мобилизация приведет непосредственно к войне.