Кайзер Вильгельм и его время. Последний германский император – символ поражения в Первой мировой войне

Существовала, однако, одна область, в которой влияние кайзера оказалось решающим. Командующий флотом Северного моря был ответствен перед начальником морского штаба (при Генштабе), который, в свою очередь, отвечал перед кайзером через шефа морской канцелярии. Тирпиц, как госсекретарь военно-морского ведомства, таким образом, оказался «на запасном пути». В любом случае Вильгельм, судя по всему, постепенно утрачивал веру в его суждения. Кайзер лично отозвал флот на базы до начала войны и приказал оставаться там. Стратегическая цель этого решения – дождаться, пока британский флот приблизится к германскому побережью, и потом напасть на него, главным образом легкими кораблями, в надежде существенно снизить его превосходство, после чего можно будет думать о генеральном сражении с не самыми неблагоприятными шансами на успех. Но решение британцев заменить ближнюю блокаду дальней разрушило этот план. Вместо того чтобы британский флот стал удобной мишенью в устье Эльбы, немцам теперь надо было добираться до него самим, совершив рискованное плавание через Северное море. Верховное командование было убеждено, что рано или поздно британское общественное мнение подтолкнет к наступательным операциям, и именно это соображение являлось одним из тех, что привели легкие корабли в Гельголандскую бухту 28 августа. Германская разведка оказалась несостоятельной, и к тому времени, когда флот открытого моря появился на сцене, рейдеров уже и след простыл. Отсутствие других результатов привело к активной и сильно преувеличенной пропаганде потопления субмариной трех старых британских крейсеров, патрулировавших у голландского побережья 22 сентября. Отказ британцев сыграть роль, ожидаемую от них немцами, привел к требованию некоторых высших военно-морских командиров, в том числе Тирпица, отправить корабли на поиск противника в Северное море. Только Вильгельм не согласился. «Флот должен оставаться вблизи германских берегов и избегать любых действий, которые могут привести к большим потерям».

За этим судьбоносным решением лежал не только страх за безопасность инструмента, с таким трудом построенного. Война должна была стать короткой и завершиться решающей победой германских наземных сил. Разве не обещал Вильгельм войскам, что они вернутся раньше, чем с деревьев облетят листья? Когда начнутся мирные переговоры, невредимый флот станет отличным козырем. Более того, по мнению Бетмана, использование флота в наступлении сделает англичан не склонными принимать вердикт наземного сражения. Вильгельм желал извлечь выгоду из уроков истории, позабыв, что главный из этих уроков следующий: чтобы сделать две одинаковые ситуации разными, необходимо лишь крошечное изменение. По его мнению, потребуется больше чем одна «Пуническая война», чтобы уничтожить Британию, и решающее сражение, для которого флот станет незаменимым, еще впереди. Но только эта концепция, равно как и политика, ставшая ее следствием, оставалась эффективной еще долго после того, как гипотеза, оправдывавшая ее, перестала быть значимой.

Через несколько недель кампании во Франции стало ясно, что германский стратегический план терпит неудачу. Трудностей оказалось столько, что шансов на успех практически не было. 14 сентября после сражение на Марне кайзер лично освободил Мольтке от командования, для которого он был явно непригоден, и без каких-либо консультаций назначил на его место обходительного шовиниста генерала фон Фалькенхайна, прусского военного министра. Тот с тех пор подменил политикой удержания захваченного ограниченными наступлениями первоначальную маневренную войну. Это был последний раз, когда Вильгельм действовал по собственной инициативе в важном военном деле. Мольтке впоследствии раскритиковал выбор. Возможно, фон Фалькенхайн действительно был неудачным человеком для этого поста. Но хотя в германской армии наверняка имелись лучшие генералы, у них не было времени проявить себя. В это время все заговорили о Людендорфе, который служил под номинальным командованием Гинденбурга. Он отразил начальную атаку русских в сражениях при Танненберге и на Мазурских озерах. Но когда русские войска завершили развертывание, основная тяжесть натиска пришлась на Восточный фронт, а на западе упорные попытки Вильгельма и Фалькенхайна прорваться при Ипре, к концу осени не принесли адекватных результатов в сравнении с тяжестью потерь. Война грозила затянуться дольше, чем ожидалось, а к длительной войне Германия не была готова. Достаточно одного примера: германских запасов нитратов, которые приходилось в основном импортировать, хватало не более чем на шесть месяцев. Если бы Генеральный штаб в мирное время спросили, что он думает о продолжительном сопротивлении в ситуации, подобной той, что возникла, генералы в ужасе подняли бы руки.