Кайзер Вильгельм и его время. Последний германский император – символ поражения в Первой мировой войне

Неудачей немцы были обязаны не столько политикам или даже солдатам, сколько системе, взглядам на мир. Немцы слишком часто видели, что их энтузиазм разбивается о нехватку железа и людей, что прониклись некритическим восхищением силой. Чтобы получить то, что они считали своим по праву, достаточно было обладать упорством. Такие добродетели, как мужественность, уверенность в себе, смелость и дисциплина, преувеличивались до грани искажения. В итоге нация утратила способность объективной оценки и самих себя, и других народов. Феноменальный прогресс ударил им в головы. Многие пороки, отмеченные в этой книге, – излишние качества, которые требовались от императора, преимущество военных над гражданскими лицами, ложные оценки силы Германии, иллюзия величия военных целей – все это симптомы базового культурного заболевания. На самом деле суждения презираемых гражданских лиц, особенно опороченных социалистов, были, как правило, более здравыми, чем суждения элиты. Но элита была настолько непоколебимо уверена в своей превосходящей мудрости, что многим ее членам пришлось умереть, а остальные оказались дискредитированными, прежде чем альтернативная точка зрения стала политически эффективной. Следствием стало то, что ответственное правительство начало германскую карьеру с воспоминаний о неприятностях и неудачах, и эти воспоминания стали причиной последующих бед.

Теперь наступил судьбоносный момент: старая система больше не могла существовать. Победоносная Антанта сделала ее ликвидацию одной из своих главных целей. Сказав Вильгельму, что необходимо перемирие, Людендорф одновременно объявил Гертлингу, что настало время внесения изменений в правительство или его воссоздания на более широкой основе. Большинство партий рейхстага с растущим нетерпением настаивали на скорейшем внесении перемен, обещанных четырнадцатью месяцами ранее. Хинце заявил, что революция сверху – единственный способ предотвратить революцию снизу. В день, когда Вильгельм отдал приказ о заключении перемирия, он сообщил о своем желании, чтобы германский народ более эффективно, чем раньше, участвовал в управлении своей судьбой. Соответственно, он решил, что мужчины, обладающие уверенностью, должны принимать больше участия в работе правительства. Только вежливые обтекаемые фразы не могли скрыть тот факт, что внутреннее поражение шло рука об руку с внешним. У Вильгельма случился приступ ишиаса, и он был вынужден ходить с тростью. Он выглядел сломленным и старым. Гертлинг не желал принимать участие в дальнейших событиях. Он предвидел, что парламентское правительство будет централизованным, и не желал способствовать унижению Баварии. Следовало найти нового канцлера. Этому процессу совсем не помогал Людендорф, который, желая не допустить прорыв, договорившись о перемирии, вел себя как кот на раскаленной крыше. Ворвавшись в комнату, где кайзер консультировался с Бертлингом, он спросил, готово ли к работе новое правительство, на что Вильгельм ответствовал: «Я не волшебник». Берг, с другой стороны, выказывал небывалую активность, рассуждая о том, кого можно назначить, а кого нет, и в результате оказался в числе отвергнутых.