Кайзер Вильгельм и его время. Последний германский император – символ поражения в Первой мировой войне

Тем не менее во время беспорядков, приведших к Берлинскому конгрессу, они были горячими сторонниками политики Бисмарка, и кронпринц еще раз помог канцлеру убедить отца. На этот раз речь шла о подписании австрийского договора. В 1877 году даже имел место странный эпизод, когда кронпринцесса присоединилась к политике Бисмарка, подталкивая Англию к захвату Египта и тем самым вовлекая ее в неприятности с Россией и Францией. Это был хороший пример любимой техники Бисмарка – обеспечить, чтобы любая держава, пытающаяся двинуться в любом направлении, была встречена сильной коалицией трех сторон, тем самым спасая Германию от оказания сопротивления своими силами. Третьи стороны, однако, не всегда желали добровольно идти в ловушку, и это было одно их исключений. Королева Виктория резко ответила, что «не в наших обычаях аннексировать страны (в отличие от некоторых), если мы не обязаны и не вынуждены так поступить». А Дизраэли заявил, что, «если королева Англии желает взять на себя управление Египтом, ее величеству не нужны предложения или разрешения князя Бисмарка». Результат этой попытки кронпринцессы послужить целям канцлера едва ли мог подружить этих двоих, и больше кронпринцесса подобных экспериментов не повторяла.

Ее взгляды на Россию оставались резкими.

«Чем больше я слышу и чем больше проходит времени, тем больше я сожалею, что английский флот и войска не в Константинополе».

«Я верю, что в министерстве иностранных дел хватит энергии и решительности, чтобы сделать правильный шаг, а не ждать и сомневаться, поскольку через две недели будет уже слишком поздно. Русские войдут в Константинополь при первой возможности…[Их интересы] являются чисто эгоистичными, а не гуманными и цивилизованными, они не стремятся к чести и славе, свободе и прогрессу».

Тон, в строгом смысле слова, знакомый.

«Нельзя терять ни минуты, или вся наша вековая политика, наша честь, как великой европейской державы, получит сокрушительный удар».

«О, будь королева мужчиной, она бы пожелала лично отправиться в бой и разгромить этих русских, слову которых верить нельзя».

Такова мать. Ей эхом вторил сын.

«Эти ленивые лживые русские… нарушают клятву, а потом изобретают разные небылицы, чтобы их не разоблачили».

«Я ненавижу славян. Знаю, ненависть – грех, мы не должны никого ненавидеть, но я ничего не могу с собой поделать».

Некоторые размышления Бисмарка являются поучительным комментарием: «Симпатии и антипатии в отношении иностранных держав и личностей, как свои, так и других людей, я не могу оправдать перед своим чувством долга, которое испытываю, служа моей стране на дипломатическом поприще. В этом уже есть зародыш неверности правителю или стране, которой служишь. В особенности когда кто-то начинает устанавливать текущие дипломатические связи и поддержание дружеских отношений в мирное время в соответствии с такими соображениями, он, в моем понимании, перестает проводить политику и начинает действовать по личному капризу. По моему мнению, даже король не имеет права подчинять интересы страны личным чувствам любви или ненависти по отношению к чужеземцу».

Глава 4 Ранние годы

Принц Фридрих Вильгельм Альбрехт фон Гогенцоллерн родился в королевском дворце на Унтер-ден-Линден, в Берлине, 27 января 1859 года. В этот же день, только 103 годами раньше, родился другой мятежный дух: Моцарт, однако сумел бежать в мир музыки и там найти себя. Сто двадцать восемь предков принца к седьмому поколению на практике состояли только из восьмидесяти отдельных индивидов, что означает большое количество смешанных браков.

Из этих восьмидесяти семьдесят шесть человек, судя по всему, имели родным языком немецкий. Еще был один швед, один поляк, один русский, а одна литовская крестьянка в конце концов стала русской царицей. В 1859 году Марксу был сорок один год, Клемансо восемнадцать, Фошу восемь, Вудро Вильсону и Фрейду три. Бергсон родился в том же году, когда увидело свет «Происхождение видов». Ллойд Джордж родился только через четыре года, Георг V – через шесть лет, а Ленин – через одиннадцать. С некоторыми из перечисленных лиц принц Гогенцоллерн был связан теснее, чем с другими.