Как читать и понимать театр. Интенсивный курс

Интеллигентнейший и породистый, такой весомый, что ли вышел Сорин у Станислава Любшина, пожалуй, самый модный из виденных раньше, не вызывающий не нужной жалости, состарившийся брат известной актрисы. Спокойный и рассудительный доктор, повторяющий «мне 55 лет», как «отстаньте, время пожить своей жизнью», еще вполне привлекателен у Станислава Дужникова и Дарья Мороз, Евгения Добровольская, Павел Ворожцов, Светлана Устинова

Я вернулась в один из любимых театральных залов, где стулья Шехтеля, его же занавес, идеальное оборудование добыто Табаковым, сценография сегодня Ирины Комиссаровой и режиссёра Оскараса Коршуноваса, видеопроекции мастерски сделаны Артиса Дзерве, а актёрский состав любо-дорого, и вновь стала следить за переменой погоды на озере, где в будничной жизни обычные люди без ножей и оружия убивают друг друга.

Актёры радовали. Текст, ещё до его озвучивания, легко всплывал с полки подсознания «пьесы Чехова». Да, любой театровед может работать суфлером. Виденное ранее у разных режиссёров тоже вдруг всплывало. Отмахнуться не вышло, да и максимально театральный зал показа не давал забыть, что «это уже было у Богомолова же», — шептали дамы, сидящие позади, или вот «живая лошадь? Да ладно, после Марчелли? Или режиссёр не видел тот спектакль?», — допустим не видел.

Сценография временем, как и костюмы, делает наши с вами дни, окружая героев стеклопакетами с четкими профилями, выходящими на озеро, которое у Чехова основное место действия. Театральность и театр внутри пьесы обыгрывается занавесками трех оттенков: от бежевого/солнечного, до красного/страстного и черного/трагического. С современной интонацией, как сказал режиссёр, но не изменяя слова Чехова и практически без купюр, играют эту «Чайку» актёры.

Акценты. Довольно ли их смещения для нового замаха на старую пьесу? Занавесы меняют цвет. Довольно ли современной эстетики и радующих взор действительно модных джинсов на героях, для нового прочтения очень древнего текста? Выйдет ли озеро, почерневшее, как в сказке Пушкина о рыбаке и рыбке, из берегов, когда Константин Гаврилович застрелится? Это была последняя надежда на не то, чтобы даже новые формы, а на пресловутое «зачем?» Но Константин Гаврилович не застрелился. Практически полностью воспроизведенный текст пьесы, без изменений, с этими режущими ухо на фоне современных костюмов «сюртуками», купирован лишь в финале. И зрителю предстоит самому решать: выстрел это был или позерство, трагедия или озорство у озера.

И, к слову, никто ещё не поставил «Чайку» так, чтобы… а, впрочем, зачем вам чужие идеи, показывайте нам свои. Новые.

Сцена из спектакля «Чайка»

Сцена из спектакля «Чайка»

РЕМАРКА: Анатолий Белый, актёр