Как читать и понимать театр. Интенсивный курс

Зачем на сцене Чаплин? У режиссера Бутусова всегда есть бессловесные, иногда безымянные персонажи на сцене

Не давало мне покоя: зачем там на сцене Бог? Он мне ещё и уснуть не давал после, благо актёр Александр Дмитриев располагает к мыслям весьма не благочестивым своей наружностью.

Ну, зачем там Чаплин, более-менее ясно: образ бродяги/пантомима/буффонада. А песни Эдит Пиаф? Микрофон на стойке, кабак, проститутки, традиционные… нет, тут не ценности, но штрихи. А вот Бог, в закатанных светлых бриджах, как на рыбалке, и терновом венке на голове, который может вдруг загореться лампочками (как в детстве на елке гирлянда горела), превращая шипы в огоньки… и вот оседая, оседая… вдруг стало так просто и ясно: Бог там, где люди творят непотребства. Чем страшней творят, тем он ближе. То стоит и смотрит, то танцует вместе с ними, то улыбается издалека, облокотившись на пианино, то вдруг даст герою прикурить — зажигалку протянет… А уж куда как страшней зло человеком выдуманное и регулярно практикующееся им же, зло по имени Война? И начинается спектакль со слов отца семейства: «Вот уж четыре года о нем ни слуху, ни духу. Теперь уж он не вернется». Война проглотила главного героя, искалечила его жизнь, жизнь его невесты Анны, заставив ждать. Война превратила его в живой труп, и все уже махнули рукой и похоронили его в мыслях, оставив червям в Африке. И вот кульминация — труп возвращается в день помолвки Анны с Фридрихом. «Кто виноват?» — тут не стоит ребром, а вот — «Что делать?». Сразу несколько персонажей вопиют: отец — чего вы хотите? Жених — кто тебя звал, привидение? Анна — я была плохой (она уже беременна от Фридриха Мурка), где ты был четыре года?

Сцены из спектакля «Барабаны в ночи»

Тимофей Трибунцев, Анастасия Лебедева, Александр Матросов и Александра Урсуляк

Отвлекаясь от смыслов, надо несколько слов сказать про актёров театра Пушкина, которые покорили зал: обоих братьев Манке и Официанта играет миниатюрная Анастасия Лебедева, ей досталась роль проводника между зрительным залом и сценой, она озвучивает мысли смотрящих и сочувствующих Краглеру вслух: «…вы должны вернуть ему его девчонку!», — с милым акцентом. Иван Литвиненко (мать Анны), Сергей Кудрящов (Мари) и Вера Воронкова (Бабуш, Чаплин) прекрасно преобразились в своих героев. Отец семейства Балике Карл, девизом которого может стать фраза «женщина без мужа дурна, как самый богомерзкий кабак», сыгран великолепно Алексеем Рахмановым — седой, снимающий с себя скальп, кислотно-зеленый вдруг, и лохматый, в широченных в талии солдатских брюках-голифе с подтяжками (художник Александр Шишкин), или в наброшенной на голый торс шинели, по-своему но заботящийся о семье, получился очень и очень ярким персонажем. Осталось упомянуть уже работавшего с режиссёром Бутусовым Александра Матросова (роль Фридриха), и кроме уже упомянутого номера с красным носом, у него в спектакле много хороших сцен.

Сцена из спектакля «Барабаны в ночи»

Зачем там на сцене Бог? Актер Александр Дмитриев в терновом венце

Твидовый пиджак обывателя вкупе с очочками и стоячим белым накрахмаленным воротничком, собака у ног и жена на коленях, под «Red Hot Chilly Peppers» послонявшись в рабочих кварталах, наш герой вернулся к Анне. И вот уже Андреас Краглер, заваривает чай и щелкает каналами телевизора. Тимофей Трибунцев, ухмыляясь, в унисон с режиссёром вопрошает зрителей, в большинстве своем пьесы не читавших: «А на какой финал вы рассчитывали?», а барабанная дробь, вышедших на авансцену актёров, заставляет сердце стучать, а ноги отбивать ритм… Свой ритм. Каким бы ни был ваш выбор, главное — вы живы, не трупы. А построенная Берлинская (любая другая) стена, меж тем, тихо и беззвучно приближается к вашему дому. Нет, мы не трупы. Пока ещё нет. Не мы. Не мы?

РЕМАРКА: Андрей Кузичев, актёр