Как далеко до завтрашнего дня… Свободные размышления 1917–1993. Вехи-2000. Заметки о русской интеллигенции кануна нового века

24 сентября в московском Доме ученых состоялось официальное чествование. Собралось много людей, и было сказано много хороших слов. А на следующей неделе в Ленинке, то есть в Российской государственной (Румянцевской) библиотеке, по инициативе ее дирекции и с помощью Вычислительного центра и МНЭПУ должна была быть организована выставка моих работ. Работники проделали грандиозную работу, собрав на стеллажах несколько сот моих публикаций. Но я оказался в больнице, и открытие выставки состоялось только в марте 1998 года. На открытие собралось более сотни человек, и тоже прозвучали всякие добрые слова.

Глава XVI. Сквозь девяностые годы

Краткий отчет о собственной жизни, какой она представляется ее «исполнителю»

О кошмаре шоковой терапии

Гайдаровские реформы поставили многих людей, занимавшихся научной и инженерной деятельностью, и вообще широкие круги интеллигенции на край финансовой и моральной катастрофы. И меня, в том числе. Встал вопрос о физическом выживании – чем кормиться. И это случилось на восьмом десятке лет, когда жизнь казалась окончательно устроенной и начинать что-либо заново уже невозможно!

До сего времени, получая академическую зарплату и пенсию по старости, я считал себя достаточно обеспеченным человеком: во всяком случае у меня не было необходимости думать о том, чтобы заработать на хлеб насущный. Более того, мы с женой каждую зиму имели возможность ездить в санаторий. И, что являлось для меня, вероятно, наиболее существенным фактором, была обеспечена стибильность моей жизни – я мог заниматься теми научными вопросами, которые я сам считал нужными. И, что самое главное в ощущении комфортности своей жизни, – я был убежден в том, что моя деятельность не только мне интересна, но и нужна моей стране, последнее всю мою жизнь играло важнейшую роль в моем мироощущении. То и другое рухнуло в одночасье.

Денег, которые я получал в Академии, моей пенсии и пенсии моей жены хватало не более чем на неделю. И то лишь на очень скромное питание. Накопления исчезли. Я чувствовал себя достаточно здоровым и готов был работать. Но что я мог делать? Не то, что нужно моей стране, моему народу, а то, за что платят деньги, необходимые для жизни! А это действительно становилось необходимым. Но мне было очень трудно понять, за что из того, что я умею делать, сегодня платят деньги.

Предстояло пережить кошмар лета и осени 1992 года, когда я понял, что означает «жить не на что!» – все, что я умею делать, мне не принесет ни гроша – не зря я относился с подозрением к действиям «прорабов перестройки» и пришедших им на смену «гайдрообразных». Передо мной встал реальный вопрос о чисто физическом выживании. И еще раз подчеркну: такое случилось на восьмом десятке лет моей жизни, когда казалось, что все житейские дела уже устроены. Я заметался. Какая-либо научная деятельность просто не оплачивалась: согласно мнениям властвующих «гайдарообразных», нам достаточно зарубежной науки. Публицистическая или лекторская деятельность еще как-то вознаграждалась. Но для этого надо было получить заказ, что совсем не просто в нынешних «рыночных условиях»! А ходить с протянутой рукой я позволить себе не мог. Да и не умел.

Но моя жена, слава Богу, не потеряла головы: видимо, ей помогла та деревня, в которой она пережила войну. Неожиданно наш дачный огород сделался реальной опорой, едва ли не самой важной. Моя жена завела кур – еще одна опора. Потом ветераны войны были освобождены от платы за проезд в городском транспорте и пригородных электричках.

Вот так мы и начали понемногу выкарабкиваться.

Это позволило мне летом 1992 года вернуться к мысли о написании книги, мысли, которая мне не давала покоя все те 50 лет, что отделяют меня от того июньского утра на берегу Ладожского озера, когда я впервые начал думать о КНИГЕ. Теперь у меня оказалось время и росла убежденность в том, что эта книга окажется нужной, если и не сейчас, то уже в скором времени, и я начал надеяться, что однажды смогу ее опубликовать. Не сейчас, конечно!

Но самое важное – у меня появилось ДЕЛО, и мне удалось убедить самого себя в том, что оно нужное. За лето 92-го года я написал основную часть той книги, для названия которой взял строчку из удивительного стихотворения Георгия Иванова: «Как далеко до завтрашнего дня».

О М. С. Горбачеве и иже с ним

Однаджы в начале осени 1992 года мне позвонили от имени Горбачева и попросили приехать на Ленинградский проспект в помещение Фонда Горбачева. Михаил Сергеевич меня встретил очень любезно, все-таки знакомы мы были уже почти 20 лет! И состоялся спокойный, содержательный и мне интересный разговор.