Как Дядюшка Ау Кузьку пугал

Даже от этого негромкого щелчка Дядюшка Ау как вздрогнул, как подпрыгнул, что снова упал в сугроб. А вставать из него в огромных валенках было ой какой трудной задачей! Да тем более второй раз за вечер. Да что уж там! За одну несчастную минуту вечера! Стар стал Господин Ау и неизвестно, сколько бы еще он лежал в сугробе, думая о себе самые мрачные мысли, если бы не любопытство, которое влекло его к приоткрытой двери. Что-то из молодости, бравое и решительное, зажгло ум и растопило темное сердце Господина Ау.

Вдоволь накряхтевшись и извалявшись в снегу по самые брови, которые наконец вырвались из-под шапки, Дядюшка Ау достал себя из сугроба и подкрался к двери. Сунул в щелочку заснеженный нос. Носу тут же стало тепло, в него полезли разные вкусные запахи — свежей выпечки, кофе и шоколада. Если пугание пройдет, как надо, будет чем поживиться, пока перепуганные хозяева дрожат от страха под одеялом и молят о пощаде! Или лучше поесть до пугания? Вдруг что-то пойдет не так…то хоть сытым будешь!

Дядюшка Ау завел себя в дом вслед за носом. О неуспехе он решил не думать — не тратить на это время и мысли. Лучше сразу заняться поиском угощения. Ведь не всякая работа должна оплачиваться после. Тем более такая сложная и ответственная!

Бесшумно скользя в залепленных снегом валенках по гладкому полу, Дядюшка Ау принялся осматривать дом. И какого же было его разочарование, когда он не обнаружил ничего из того, что всем нормальным домам было свойственно. Ни печурки, жаром пышущей, ни веничков из трав сушеных по стенам развешанных, ни даже метелки в углу. Да что уж там — в этом доме и углов-то путевых не нашлось. То есть, конечно, они были, но не такие, которые оценил бы Господин Ау — все чистенькие, каждый маленьким светильничком подсвеченный. Тьфу, а не углы! Ни мышке поскрестись, ни пауку обустроиться. Чулана Дядюшка Ау тоже не обнаружил, и комнат махоньких, укромных не нашел — весь дом был, как одно сплошная комната с высоченными потолками, да с огромной елкой посередине.

И кроме елки и Господина Ау в доме, казалось, никого не было.

— Ауууу! — протянул тихонько Господин Ау и прислушался.

— Клац-клац-клац! — погремел он уже погромче зубами и ничего в ответ. Ни крика удивления, ни испуганного шепота, ни стона ужаса. А вместо этого всего ценного и желанного вдруг раздалось ворчливое:

— Это кто ты такой, чтобы снега мне в избу натаскивать? Ты смотри, какие болота развел!

Как же испугался, услышав это, Дядюшка Ау! Он завертелся на месте, как юла, и пока кружился все никак не могу рассмотреть, кто же это ему замечание сделал.

Низкая фигура этого пугающего наглеца мелькала всякий раз, когда поворот Дядюшки Ау проходил мимо обеденного стола. Там он и стоял неподвижно и таинственно, и по мере того, как уставший Ау кружился все медленнее, рассмотреть незнакомца становилось проще.

Ростом не выше самого Господина Ау, но гораздо упитаннее и, признаться, чище. Волосы на круглой голове, как аккуратный стог сена уложены, свитер красный, золотым пояском перехваченный и носки зеленые, вязаные. И ни одной дырки, ни одной грязючки на одежде прилепленной. Весь яркий, красивый — хоть на елку вешай!

Наконец совсем умаялся Господин Ау и в третий раз за вечер упал. Но хоть на этот раз не в снег, зато в лужу от снега. Ох, не зря он в этот дом не хотел!

— Ты откуда и зачем в избу мою пришел? — раздался откуда-то сверху тот же сердитый голос.

Дядюшка Ау, с трудом приподнявшись, присел, но тут же быстро отодвинулся от злополучного места — ведь сидел он посреди талой лужи. А так он пересел подальше, и пусть, что в том же промокшем плаще, но уже на сухое место. Сильно лучше не стало, но ведь и хуже уже не будет.

— Какая же это изба?! Не изба, а коробка стеклянная! В каждый угол — тьфу! Знал бы, что внутри такое безобразие, в жизни бы не пошел! — Господин Ау постарался придать своему голосу такой же сердитости, как у незнакомца, но прозвучал хрипло и устало.

— Коли влез без спросу, то останешься без носу! Тут тебя никто не ждал. А избу мою не трожь — ты вообще сюда не вхож! Еще раз спрашиваю, кто таков, зачем пришел?

Раз не получилось с голосом, Господин Ау принялся сурово смотреть на наглого холёныша. Ишь ты какой! Командиром ходит и совсем-совсем его, Господина Ау, не боится!

— Я из леса здешнего. Я там живу! Я из господ Ау, страшных и беспощадных. А сюда на работу пришел — вас пугать! А ты кто такой? Уж не хозяином ли тут будешь?

И вдруг суровый человечек расхохотался и ну кататься по полу, хлопать себя по животу и визжать:

— Ой, не могууу! Пугать он пришел! Да я сам же тебе и открыл, чтобы вдоволь над тобой посмеяться!

Дядюшка Ау с удивлением наблюдал за бессовестным человечком — мало того, что он не испугался, так еще и смеяться вздумал! Нет, что-то в этом мире окончательно испортилось и пора вылазки в него прекращать. Это только в фильмах леших все бояться, а на деле…Тьфу!

Дядюшка Ау плюнул с досады на пол и, кряхтя и треща, как старое дерево в ветреную ночь, принялся подниматься на ноги.