Как Дядюшка Ау Кузьку пугал

— Ты мне грязь не разводи, я тут за каждый угол в ответе. Пока хозяев нет — весь дом на мне. Домовой я, Кузькой зовут, — и тут человечек подал свою пухлую белую ладошку Господину Ау, помог подняться и даже поправил ему шапку, которая вновь съехала на брови.

— Домовой? — завопил Дядюшка Ау и снова чуть не грохнулся от удивления. Хорошо, что Кузька вовремя удержал его от позорного, четвертого раза, — какой же ты домовой, если в коробке стеклянной живешь? Слыхал я про домовых, даже на шашки к одному, было дело, захаживал, но тот в правильном доме жил. Чуланчик у него свой имелся, на метелке по ночам катался, да бока на печке греть любил. А у тебя неправильный дом! Или ты неправильный домовой!

Призадумался Кузька: по носу что ли наглеца незваного жваркнуть? Больше всего на свете домовенок не любил, когда избу его обижали. Ведь если изба плохая, то и домовой в ней негодный. Но какая-то правда в словах чудика лесного прослеживалась. Уж не он ли, Кузька, с таким трудом нашел себе укромный угол для житья-бытья в этой чудной избе? Ни метелки, ни чуланчика, ни печки, только камин волшебный имелся, который от маленькой черной коробочки загорался. Тут много чего от этой черной коробочки включалось и было в этом свое удобство и чудо. Так и привык домовой к новой избе, а кто-то вот, до сих пор старомодничает. Ну-ка он сейчас гостя новому и обучит!

И тут Кузька незаметно нажал на одну из кнопок той самой коробочки. Он ее при себе всегда держал, когда хозяев дома не было. Мало ли что…

Где-то тут же пискнуло, зашуршало, загудело (таких звуков и сам Господин Ау издавать не умел) и тут же врезалось лесовичку сзади по костлявым ножкам, уронило на себя и ну кружить по комнате!

Дядюшка Ау так перепугался, что сначала даже закрыл зажмуренные глаза руками для большей надежности и не осмеливался посмотреть, что же это такое его кружит и возит из угла в угол. Кузька же надрывался со смеху. Сердитость из его голоса исчезла и вот он уже заливался совсем по-ребячьи:

— А как тебе такая метелка для покатушек? На такой, поди, знакомый твой не катался. А-ха-ха! Охохонюшки-хо-хо! Ой, не могу, надорвусь.

— Метелка?! Да какая же это метелка! — оторвав одну руку от закрытого глаза, Дядюшка Ау пощупал ладонью гудящего монстра, который катал его по комнате: гладкий, холодной, круглый. И тут любопытство пересилило страх, и Дядюшка Ау открыл глаз. Но только один, чтобы видеть лишь половину опасности.

И что же он увидел? Блестящую тарелку! Совсем домовые испортились, раз такое метелками называют!

— Ой, не могу! Закружил-уморил! — запричитал Дядюшка Ау, вернув руку на вновь закрытый глаз. И пусть теперь он уже не так боялся, но комната вокруг неприятно кружилась.

Кузька, закончив смеяться, наконец нажал на черную коробочку, и гудящая тарелка сначала замедлилась, а потом повезла Господина Ау в угол, где щелкнув и пискнув, остановилась.

Господин Ау еле поднялся — комната продолжала кружиться. Но в то же время, предложи ему прокатиться еще разок — он бы не отказался. Таких метелок он еще не встречал, хотя упорно не хотел признавать, что это метелка!

— И что же ты целыми днями на этой штуке катаешься? Вещи хозяйские не прячешь и по печке не тоскуешь?

— А чего мне их прятать, я же не вредина какой! А по печке зачем тосковать? В ней, если не уследишь, пироги пригорают, да зола по всей избе летит. Сейчас печки другие — там и свет горит, и часы для счета имеются, чтобы пироги готовые не прозевать. И даже огня нет — все там по волшебству происходит!

— Выдумываешь ты, Кузька! Не бывает без огня пирогов! — с вызовом сказал Господин Ау. А сам валенком по полу шоркает, да глазенками по стенам сверкает — ищет, где печка притаилась, да ждет, что и его пирогами волшебными угостят.

Кузька был не глупым домовенком, он и маленьким сообразительностью отличался, а вырос — мудростью обзавелся. Понял он, что гость угощения ждет. Ведь развлечение было, беседа была — самое время за стол, пироги уплетать! На хозяйской кухне он соображал пуще хозяев — знал, где чашки, где ложки, где пироги для сохранности лучшей припрятаны. Тут кнопку нажал — забурлила вода для чая, там нажал — и подогрелись пироги для угощения.

Даже Дядюшка Ау ловкостью домовенка залюбовался — все-таки хорош хозяин, который свое хозяйство так знает.

Пока пили чай, молчали. Не хотел Дядюшка Ау рот беседой забивать, когда пирожки такие вкусные! Не соврал Кузька — ни одной пригарочки. Румяные, ровненькие — загляденье-объеденье. Не все, значит, в этом мире испортилось, раз в нем такие пирожки остались. Даже домой себе такие захотелось…

И снова сообразил Кузька желание гостя. Достал откуда-то чистенькое, в горошек, полотенце и завернул оставшиеся пирожки. Два с творогом и два с вишней.

Напившись ароматного чаю и наевшись, зазевал Дядюшка Ау и домой засобирался. Кузька тоже клевал носом в свою пустую чашку — уж больно насыщенный вечерок у них выдался.