Как долго молчало сердце

Она подошла ближе, чтобы оценить макияж. Подводка и тени подчеркивали томный взгляд. Зубы у нее были белые и ровные. Брови идеальной формы. Глаза – изумрудные, в тон рыжеватым прядям в прическе.

Она выглядела идеально.

Не супермодель, конечно, но для Эллы Картрайт то, что нужно.

Обычно такая оценка вызывала у нее прилив позитивных эмоций. Но сегодня Джейк все испортил. Сегодня, впервые с того времени, как она преобразилась, в ее душу закралось сомнение.

Губы Эллы сжались.

Нет. Ни за что. Она не пойдет у него на поводу.

Поэтому она схватила сумочку, жакет и отправилась в город.

К несчастью, почти сразу стало ясно, что составить план проще всего. А вот притвориться, что прошлого не было, намного сложнее.

В баре Элла никак не могла сосредоточиться на разговоре с подругами.

– Ты в порядке? – спросила Мэнди, в ее голубых глазах застыла тревога. – Молчание совсем не в твоем духе.

У Шерон выражение лица тоже было встревоженное.

– Конечно! – ответила Элла.

А что еще она могла сказать? Она не преувеличила, заявив Джейку, что никто в Сиднее не знает о ее юности.

Она не лгала, просто смолчала.

Перебравшись в Сидней, Элла отчаянно хотела жить не так, как прежде. Во Фримантле она страдала от одиночества и мечтала быть окруженной толпой знакомых. Позади остались потери и боль, и Элла искала веселье, блеск и ничего серьезного.

Но сегодня ей хотелось большего.

Разве это возможно? Ведь у нее есть все, чего она когда-то жаждала.

Элла направилась к барной стойке.

Там было полно народу, но ей необходимо было выпить.

Она любила шум ночного города, любила музыку, танцы, разговоры ни о чем после одного-двух коктейлей. Элла могла смеяться и танцевать с друзьями и с совершенно незнакомыми людьми. Она могла делать все. Быть кем угодно.

Стоп! Не кем угодно. Только Эллой.

Она любила свою жизнь. Гордилась тем, чего достигла.

Бармен обратился к ней и, судя по выражению его лица, уже не в первый раз.

– Что вам приготовить? – громко, чтобы перекрыть грохот музыки, спросил он.

Элла покачала головой. Она расхотела пить. Ей захотелось остаться одной.

Она вернулась к Шерон и Мэнди, сказала, что уходит, и заторопилась к выходу, не имея желания отвечать на вопросы подруг. В гардеробе Элла взяла свой жакет и вышла на улицу. Свежий воздух охладил ее разгоряченную кожу.

Такси быстро доставило ее домой. Она зашла в гостиную и хотела было включить смартфон, но ее рука замерла.

Бросив сумку на пол, Элла легла на диван. Впервые ей захотелось тишины. Ей нужно было подумать. Подбодрить себя.

Она верила в то, чему учила своих клиентов. Она была искренней, когда объясняла Джейку, как важен внешний вид.

Он был далеко не первым клиентом, который скептически отнесся к ее сентенциям.

«Какая разница, кто что думает, Элинор? Мы любим тебя, а тот, кто не любит, просто дурачок. Ты хороша такая, какая есть», – частенько повторяла мама.

И она ходила в немодной одежде, со спутанными волосами.

Конечно, она верила родителям. Разве могло быть иначе? Мать, с ее яркими платьями, причудливые фасоны которых она придумывала сама… И отец, с богемной внешностью, твердыми убеждениями, громким голосом и непоколебимой любовью… Вместе они были силой – их невозможно было игнорировать.

Но затем матери не стало, и она поняла, что родители были не правы.

Элинор осталась одна. А ведь всем нужен кто-нибудь.

Ее отцу была нужна жена. Нужна настолько сильно, что он так и не оправился после того, как Валери Картрайт вышла на мостовую, не посмотрев по сторонам. Элла подозревала, что мама пребывала в своем придуманном мире.

Отец чувствовал себя потерянным. Он прожил еще четыре года, но Элла была убеждена, что умер он из-за разбитого сердца.

И в этом разбитом сердце не нашлось места для дочери.

После отъезда Джейка у нее остался только отец. Когда не стало и его, она оказалась в полном одиночестве.

Элинор Картрайт заново создала себя.

И она никогда не оглядывалась назад.

Элла закрыла глаза. Тишина больше не успокаивала. Она была… пустой.

Через минуту она включила смартфон и громкую музыку. Чтобы заглушить сомнения.

Глава 8

Джейк старался не ерзать в кресле.

Это давалось ему с трудом.

Сквозь стеклянные стены студии коммерческой радиостанции он видел Эллу. Она сидела, элегантно скрестив ноги, безупречная в своем твидовом жакете с большими черными пуговицами. Если она и волновалась, как пройдет его первое интервью, то хорошо это скрывала.

Если на нее и произвело впечатление их импровизированное свидание в кабинке для переодевания, она скрывала это еще лучше. Прошла почти неделя, а она ни на шаг не отступала от деловых отношений.

И он с радостью следовал установленным ею нормам общения.

Когда Джейк поймал ее взгляд, Элла ободряюще улыбнулась и одними губами произнесла: «Все будет хорошо».

Он не столько нервничал, сколько был напряжен.

Неделю его натаскивали Элла, совет директоров «Армады» и отдел маркетинга, однако интерес Джейка к стоящей перед ним задаче остался практически на том же уровне. Он по-прежнему не жаловал средства массовой информации. Ему по-прежнему не нравилось, что придется притворяться.