Как я был Анной

Профессор Буханцев шёл из университета домой, перепрыгнул лужу и сломал ногу. Он был похож на циркуль, поэтому неудивительно. Его падение заметила жена Буханцева и побежала ему на выручку. Она его всегда искала с момента брака, потому что Буханцев не был профессором и шёл не из университета, а из пивной. У Буханцевой были короткие ноги. Короче, она сиганула через лужу и сломала одну. Тут появилась дочь Буханцевых Полина — не старая ещё девушка с собачьим лицом. Луж она не перепрыгивала, потому что мало интересовалась судьбой родителей и вообще находилась на другом конце города. Полина шла на день рождения в посёлок Рабочий, где по странному стечению обстоятельств было многовато неработи. На дне рождения все перепились, а Сашка полез на Вику в смысле осеменить, а Полина такой безнравственности не стерпела и убила его ножом ради любви. А на суде судья Кокляева говорит: «Буханцевы! Как же так?!» А профессор Буханцев отвечает: «В тот дождливый день я шёл из университета…» Дальше вы знаете. Мать только плакала как дура.

Смертоносное

Пермь. На лавке рядом с хрущёвкой сидят двое в голубых комбинезонах. Курят.

— Как страшно и смертоносно мы живём!

— Боря, не начинай.

— Нет, Валера, но как страшно и смертоносно мы живём! Подумать жутко.

— Боря, мы просто травим тараканов.

— Но ведь смертоносно?

— Ну, смертоносно.

— И тараканам страшно. Им очень страшно!

— Пожалуй.

— Как страшно и смертоносно мы живём! Твари ползают под ногами, а мы их травим. Вот так вот. Таким вот образом!

Борис расхохотался, как сатана. Валера усмехнулся. Травить! Травить и не мешкать! Воистину.

За стеной дома маленькие детишки-тараканчики смотрели на маму грустными глазами и всхлипывали. А мама гладила их усами по головкам, брала за лапки и говорила: «Ну-ну, как-нибудь уж авось обойдётся, не найдут! А давайте я вам сказку расскажу?» Малыши дружно закивали. Они любили сказки.

Борис и Валера надели маски и вошли в квартиру…

Поэтический разбой

Мой знакомый поэт Женя Цаплин однажды загулял. Отмечали день рождения сварщика Ромы. Судя по торжеству, Рома был уникальным человеком, потому что рождался три дня подряд. В первый день пьянство носило пристойный характер — лес, шашлык, умеренная тяга к уважению. Однако утром Женя проснулся от тремора верхних конечностей и кошмаров. В окно заглядывал блестящий июль, а жить не хотелось совсем. Чтобы лучше прочувствовать это поэтическое состояние, Женя вышел на улицу. На улице, кроме витамина D, не было никого. Вдруг из-за угла возник Рома. Явление Ромы граничило с чудом. Женя вскрикнул. На вытянутых жилистых руках юбиляр нёс ящик «Балтики 7». Вскоре вокруг ящика образовалась компания. Ящик напоминал чёрную дыру, притягивающую к себе всё.

Примерно через пять часов Женя решительно разорвал отношения с действительностью. Рома взял его за ноги и потащил в сторону дома. На третий день Женя проснулся поцарапанным. Во рту было сухо и сомнительно. Сообразуясь с предыдущим опытом, Женя пошёл на улицу и позвонил Роме. Тот прибыл сразу, потому что не спал уже два часа, размышляя над бренностью бытия. Денег не было у обоих. Мечты о водке опрокинули горизонт. Поблизости был «Магнит». Приятели рассуждали логично: мы хотим водки, в «Магните» есть водка, осталось только миновать стадию денег — и дело в шляпе. Собственно, эта логика подходит ко многим человеческим желаниям, однако промежуточную стадию денег миновать удаётся редко. Понятно, что надо зайти, взять бутылку и выйти. Но как убедить кассира и охранника в легитимности своих действий?

Здесь Женя проявил себя гибким тактиком. Это был первый случай в истории, когда поэт оказался практичнее сварщика. Рома не мог зайти и начать варить. Зато Женя мог зайти и начать читать. Именно это он и сделал. Вошёл в «Магнит» и с порога объявил:

— Дамы и господа! Русский народ! В наш гнусный век капиталистических ехидн (поэт был левеньким, когда выпьет, и абсолютным центристом на трезвую голову) только великая поэзия способна вернуть нас с земли на небо! Слушайте же, люди! Федерико Гарсиа Лорка — «Круговорот трёх друзей».

Пока Женя читал по памяти пылкого испанца, а охранник, две кассирши, три старухи, пять домохозяек и один стропальщик обалдело внимали этому напору, Рома сунул за пояс две чекушки «Перми Великой» и вышел на свежий воздух. Когда товарищ покинул магазин, Женя ловко закруглил стих на четвертой строфе, обвел молчаливую публику грозным взглядом, зачем-то спросил — ну?! — и быстро ушёл.

Победа духа над материей завершилась только под вечер. В течение дня поэтическому разбою были подвергнуты две «Пятёрочки» и ещё один «Магнит». Ничего вкуснее той водки Женя в своей жизни не пробовал. Правда, с тех пор он превратился в алкогольную достопримечательность. Когда у его знакомых кончались спиртное и деньги, они звонили ему:

— Женя, надо в «Семье» почитать. Ужасно хочется вина. Организуй.

— Отстаньте, суки! Это один раз было! Сколько можно вспоминать? Я клоун? Клоун, да? Я вас всех поубиваю! Не звоните мне больше никогда!

И бросал трубку.

До пекарни и обратно