Как я год жила по Библии

Вместо «скромно» амиши говорят «просто»: этот дух простоты определяет собой не только их одежду, но и обычаи, привычки, отношения, образ жизни и взгляд на мир. «Жить просто», согласно традициям амишей, меннонитов или квакеров, значит придавать внутреннему больше значения, чем внешнему. Это значит жить без излишеств, не гоняться за удовольствиями и благо общины ставить превыше собственного. Для «старообрядческих» традиций Америки простота жизни требует отказаться от автомобилей, электричества, современного сельскохозяйственного оборудования и современной одежды. В более прогрессивных деноминациях она может означать всего лишь: стараться меньше загрязнять воздух, не покупать брендовую одежду и не постить каждые пять минут свою физиономию в инстаграм.

Я решила стремиться к простоте и в одежде, и в поведении. Иными словами: носить одежду из простых тканей и спокойных, неброских цветов, говорить так просто и честно, как только могу, избегать демонстрации «статусных» вещей, будь то мой планшет «Kindle» второго поколения или «плимут-акклейм».

В результате мой гардероб на время поста оказался на удивление скуден: одна и та же застегнутая на все пуговицы сиреневая кофта в сочетании с тремя очень похожими пейзанскими юбками. Я отправилась в универмаг Marshalls, купила себе черную юбку и пару топов: так в моем распоряжении оказались четыре сочетания. Вы можете решить, что это очень мало: но, честно говоря, приятно было, просыпаясь утром, точно знать, что я сегодня надену. Да и прятать непослушные волосы под миленьким модным беретом мне понравилось. Быть может, я и напоминала помесь хиппи с меннониткой, зато теперь собиралась на улицу вдвое быстрее обыкновенного – и совсем не выглядела «замарашкой».

Скорее уж возникла другая проблема. Суперскромный вид у молодой женщины в наше время привлекает внимание. В магазинах на меня глазели ребятишки. Взрослые отводили глаза. Друзья отпускали неуклюжие комплименты. А в придорожном туалете близ Ланкастера, Пенсильвания, какая-то дама сфоткала меня на мобильник.

Даже Дэн рядом со мной начал вести себя иначе.

– Как-то неудобно стало чертыхаться, – признавался он. – От тебя исходит такой… такой консерватизм! Я как будто боюсь тебя оскорбить.

Больше всего беспокоило меня в новом облике то, что посторонние люди, судя по внешности, принимают меня за религиозную фундаменталистку. Всякий раз, входя в церковь, гуляя по торговому центру, стоя в очереди или поднимаясь на сцену для выступления, я ощущала эту тревогу – и в конце концов поняла: возможность такого мнения так меня беспокоит, потому что сама я привыкла судить о людях таким образом. Когда в аэропорту я вижу женщину в хиджабе, первое слово, которое приходит мне на ум – «угнетенная». Когда вижу в парке семью, где и мама, и дочки щеголяют длинными джинсовыми юбками и теннисными туфлями, мысленно спрашиваю себя: «А их не бьют?» Когда вижу, как по запруженной автомобилями улице пробирается коляска амишей, первая моя мысль: «Вот отсталые фанатики!» И даже когда вижу где-нибудь на концерте девушку вполне светского вида, но в пролайферской футболке и с браслетиком «А что бы сделал Иисус?» – я думаю: «Еще одна помешанная на Библии!» А теперь мне казалось, что все эти жестокие мысли и слова обращены ко мне. Быть может, нет лучшего способа ощутить себя в чужой шкуре, чем в самом деле надеть чужую шкуру – пусть всего на несколько недель.

К середине марта я страшно устала от взглядов искоса, натужных комплиментов, торопливых объяснений. От того, как неловко в моем присутствии другим женщинам. От того, как простой и скромный вид привлекает к тебе внимание и выделяет из толпы.

Но неожиданно я оказалась в хорошей компании.

Дневник Дэна

22 марта 2011

Странный месяц. Не то чтобы плохой, но странный. Рейчел повсюду ходит в этих «скромных» шмотках. Мне кажется, с ней теперь и говорить надо как-то по-другому. И еще все время дергает то, что думают люди, когда видят нас вместе. Может быть, считают, что это я заставляю ее так ходить? Что угнетаю ее, командую, кричу на нее за закрытыми дверями?

И вот что я понял: ведь это мои собственные мысли. Может быть, потому они и приходят мне в голову, что я сам, видя консервативно одетых людей, думаю то же самое. Автоматически начинаю подозревать в них домашних тиранов и абьюзеров. Разумеется, мелочно и глупо судить о людях по одежке – но… разве не этому нас учат? «Одевайся для того места, которое хочешь занять» – разве не об этом? Многие ли бизнесмены наймут на работу человека, пришедшего на собеседование в драных джинсах и грязной футболке? Есть причины, по которым мы связываем определенную одежду (или ее отсутствие) с определенным поведением и образом жизни. Разве одежда – не форма невербальной коммуникации? И если так, неужели непозволительно судить о людях по тому, что они о себе «говорят»?