Как я изобретал мир

Тифлис, раскинувшийся в глубоком речном русле, вырезанном Курой, прилегает на севере к отвесному склону горы, которую винят в том, что летом в городе стоит нестерпимая жара. Поэтому каждый житель Тифлиса, если может себе это позволить, имеет на жаркое время вторую квартиру, лежащую на несколько тысяч футов выше, которую покидает лишь для того, чтобы нанести в городе деловые визиты. Собственно говоря, Тифлис состоит как бы из двух различных городов: верхнего, европейского, и нижнего, азиатского, разделенных между собой строгими границами.

Европейская часть Тифлиса гордо называет себя «азиатским Парижем» или как минимум претендует на это почетное звание следом за Калькуттой. Действительно, город выглядит абсолютно по-европейски, и в нем живут преимущественно русские и западные европейцы; в этой части расположены резиденция императора, театр и все правительственные учреждения. Соседняя часть города, напротив, по внешнему виду и населению является азиатской. Причину, по которой Тифлис с древности считается культурной резиденцией, следует искать в знаменитых термах, имеющих для жителей Востока еще большее значение, чем для жителей Запада.

От Тифлиса наш путь продолжился по достаточно неплохому шоссе до Акстафы, где дорога до Баку через Елизаветполь ответвляется от дороги до озера Гокча и Персии и где берет начало большая степь, простирающаяся до Каспийского моря. Из-за стоявшей жары мы решили продолжить наше путешествие ранним утром и приказали подготовить лошадей к трем часам ночи.

Начальник почтового отделения, однако, энергично возразил, потому что банда разбойников сделала местность небезопасной. До сегодняшнего дня российскому правительству не удалось полностью искоренить разбой на Кавказе. Татары не покидают степи и прилегающие горные районы, несмотря на высокие штрафы. Даже сегодня, летом 1890 года, собираясь совершить поездку в Кедабек со своей женой и младшей дочерью, я получил известие, что в районе нашего рудника бесчинствует банда разбойников и что она дала повод к принятию всесторонних мер против них.

Это разбойничество, то и дело возникающее на Кавказе, имеет глубокие корни в жизненном укладе и воззрениях населения страны, в которой ношение оружия составляет гордость мужчины. Разбойные нападения рассматриваются там скорее как неразрешенный вид спорта, нежели как подлое преступление. Как средневековый рыцарь считал совместимым со своей честью отбирать у мелких торговцев на проселочной дороге их товары и шантажировать жителей городов, так и татарин на Кавказе жаждет того, чтобы свободно мчаться на быстром скакуне по лесам и степям и силой брать то, что попадается ему на пути. В Кедабеке, где татары считаются самыми лучшими и надежными работниками, нередко случалось, что горнорабочие, проработавшие годами и практически без выходных (поскольку у мусульманской общины шиитов, к которой они принадлежат, есть только один праздничный день в году и не бывает выходных), внезапно исчезали, накопив достаточно денег для приобретения оружия и лошади. Порой бывало, что спустя долгое время они возвращались назад. Было известно, что в этот промежуток они совершали разбои, но ничто им не мешало вновь стать прилежными рабочими, если им не везло в разбойном промысле либо если они утрачивали к нему интерес.

Предостережения начальника почтового отделения в Акстафе не смогли нас удержать; вопреки им мы продолжили путешествие прохладной звездной ночью на быстрых лошадях, доверившись нашим добрым револьверам, которые мы предусмотрительно держали в руке заряженными. Мой брат Вальтер, которого, в отличие от меня, не бодрила новизна положения, не мог долго противостоять усталости и вскоре заснул сном праведника. Внезапно с козлов нашей низкой безрессорной телеги, на которой рядом с кучером сидел слуга моего брата, раздался громкий крик: «Разбойники!» Тут же я увидел в предрассветных сумерках белый силуэт, мчащийся прямо на нас. На крик мой брат проснулся и, еще не опомнившись ото сна, выстрелил из своего револьвера в фигуру, находившуюся уже в двух шагах от наших лошадей и громко кричавшую, но, по счастью, промахнулся. Как позже выяснилось, это был не разбойник, а армянин, которому показалось, что за ним гонятся разбойники, и он помчался к нам в поисках защиты. Армяне считаются на Кавказе очень хитрыми и ловкими, но трусливыми коммерсантами, и, вероятно, по этой причине они любят снаряжаться в путешествие как на войну. Как оказалось, банда разбойников, напугавшая нашего армянина, существовала только в его воображении. Такая неосторожность могла бы окончиться для него плачевно, и это была бы целиком и полностью его вина, поскольку в обычаях страны существовало правило: никогда не приближаться на большой скорости к встречным путешественникам.