Как я изобретал мир

Несколько лет спустя император с небывалым великодушием еще более явно проявил свою новую благосклонность. Уже несколько лет я был членом коллегии старейшин берлинского купечества, и, когда занял место председателя, согласно обычаю был выдвинут на чин коммерции советника, хотя сам об этом не знал. Император подтвердил это назначение, и начальник полиции был так любезен, что лично разыскал меня и сообщил радостную новость о милости императора. Но я не согласился на звание советника коммерции, так как считал и чувствовал себя скорее ученым и инженером, чем продавцом. Начальник полиции высказал свое недовольство, не желая принимать этот аргумент, и спросил меня, что сказать императору, удостоившему меня такой чести. У меня вырвалось, что премьер лейтенант, почетный доктор философии и советник коммерции до рези в животе не смогут ужиться друг с другом! Начальник полиции пообещал передать императору просьбу не назначать меня советником коммерции, и мы договорились встретиться тем же вечером на дворцовом балу. Там он подошел ко мне с радостным видом и сообщил, что он передал императору мои мысли по поводу рези в животе, тот очень посмеялся и сказал, что он об этом догадывался и мне следует просить у него другой милости, когда он ко мне обратится. К сожалению, это было для меня невозможно. В Пруссии больше не существовало титулов, соответствующих моей деятельности, а совет начальника попросить о более почетном ордене я, к сожалению, принять не смог, потому что, как я ему ответил, о таком не просят, а лишь с благодарностью принимают. Начальника полиции рассердило это возражение, и когда вскоре император прошел мимо меня, не заговорив, я подумал, что опять впал в немилость. Но потом, к моей радости и стыду, начальник полиции сообщил, что он сказал императору о моей растерянности, и тот ответил: «Тогда представьте его моей жене».

По недоразумению, это знакомство так и не состоялось, и в дальнейшем я тоже упустил возможность быть представленным императрице, потому что мне было неприятно навязываться ее величеству, как делали многие. Позднее я узнал, что это не осталось незамеченным. Во время Всемирной выставки в Вене в 1873 году императрице представляли членов жюри, среди которых был и я. После окончания церемонии она еще раз подозвала меня к себе и сказала: «С вами, господин Сименс, у меня особые счеты, однажды вы от меня улизнули, но больше вам этого не удастся». На самом деле в дальнейшем коронованная особа часто являла мне знаки одобрения и благосклонности, посещая наши фабрики или приглашая меня сделать доклад на тему электрики.

Один из таких докладов, которые я читал в императорском дворце, имел особое значение – за несколько дней до этого великий герцог Баденский пригласил меня сделать доклад и передал вполне определенную программу выступления, продиктованную самим императором. Тема звучала как «Сущность и природа электричества и его практическое использование». Было непросто написать теоретическую часть доклада, поскольку наши знания о природе электричества еще очень скудны, но само составление императором такой программы доказывает, что правитель испытывал глубокий интерес к естественным наукам и осознавал их большую роль в дальнейшем развитии человеческой культуры.

Наследные принцы тоже всегда проявляли живой интерес к постепенному расцвету и научно-техническим достижениям нашей компании, а наши фабрики нередко удостаивались их посещения. Этому благосклонному, милостивому признанию моих стремлений я обязан и включением в список возведенных в дворянство, провозглашенный императором Фридрихом при вступлении на престол. Я был внесен туда без обычных предварительных расспросов и с большим изумлением узнал о своем дворянстве из газет.

Несмотря на загруженность научной работой и коммерческой деятельностью, я никогда не терял интереса и к общественной жизни. Я был действительным членом многих научных и технических обществ, лично и по делам фирмы участвовал в крупных выставках и часто приглашался правительством в специальные комиссии по научным и техническим вопросам. Здесь я отмечу лишь несколько пунктов этой разносторонней деятельности, которые кажутся мне достойными упоминания.

Когда вступил в силу государственный патентный закон, составленный, по сути, по моему проекту, меня пригласили хотя бы несколько лет поработать в сформированном патентном ведомстве. Я с удовольствием согласился, чтобы убедиться, что основные пункты патентного закона выполняются на практике.