Как я написал Конституцию эпохи Ельцина и Путина

Кстати, эта мысль — поделить Россию на несколько крупных регионов — приходила в голову не только союзному руководству, но и западным политикам. Одни аргументировали это необходимостью децентрализации и демократизации политического режима страны. Другие — откровенно говорили о необходимости ослабить Россию, превратить ее в транспортный мост между Западом и Востоком с доступом к ресурсам нашей страны. При этом чаще всего приходилось слышать о том, что делить Россию надо на семь крупных частей, которые бы имели большую экономическую самостоятельность. А Збигнев Бжезинский^{64} пошел дальше всех — предлагал превратить нашу страну в конфедерацию с тремя мегасубъектами: Европейская часть, Сибирская республика и Дальневосточная республика[39].

И что интересно, ведь в 2000 году федеральных округов поначалу тоже было нарезано семь. Какая-то магическая цифра — красивая, но на практике опасная для нашего федерализма.

Как Россия сломала «план автономизации»

Так что не было у Ельцина другого способа переиграть «план автономизации» и остановить грядущий развал России, как принять 12 июня 1990 года Декларацию о государственном суверенитете РСФСР.

Это сейчас гуляет очередной миф, что из-за этого документа начался распад СССР. А на деле — аберрация памяти и полное незнание документов и фактов.

Начну с того, что не надо смешивать два понятия: суверенитет и независимость, то есть выход из состава СССР. Это два разных акта с разными последствиями. Декларации о суверенитете приняли все союзные республики, кроме Армении, еще до конца 1990 года. А потом пошли их заявления о независимости и фактический развал Союза. Россия никаких актов о независимости не принимала.

В ответ на начавшийся внутрироссийский «парад суверенитетов» нам надо было подтвердить свою территориальную целостность и запретить лидерам автономий любые игры с центром через голову российского руководства.

Мы записали в Декларации пункты о территориальной целостности РСФСР и о том, что все вопросы о повышении статуса автономий должны решаться на основе российских законов. Я тогда и Шахназарову, и всем остальным советникам Горбачёва долго объяснял, что для РСФСР выход автономий — это конец. А без РСФСР неизбежно развалится и Союз. Но в этом мы с ними никак не могли добиться понимания.

Кстати, Борис Николаевич, как человек с опытом партийного и хозяйственного руководства, очень тонко понимал все вопросы и символы, связанные с иерархией, авторитетом, статусами, и четко видел, к чему может привести их нарушение. И для него сюжет с выравниванием статуса автономий до уровня союзных республик был не абстрактно-теоретическим, а очень конкретным: как будем подписывать новый Союзный договор? Будет ли Ельцин ставить подпись наравне с Татарстаном, Башкортостаном, Якутией и так далее или все-таки один — за всю Россию? Понятно, что автономии хотели сесть за общий стол на равных, но тогда можно было ставить крест на авторитете России, на единстве республики и системы власти.

Так что Борис Николаевич своим вопросом — «как подписывать будем?» — защищал целостность России. И Декларацию о суверенитете принял с этой же целью. Он говорил: «Друзья, коллеги, мы — одна республика, мы — одна Россия. Давайте мы с вами хотя бы Россию сохраним».

Принятая 12 июня 1990 года Декларация о суверенитете стала недвусмысленным знаком для автономий, что вопрос о возможном выходе из состава России для них закрыт. В нашей Декларации нет ни слова о выходе России из СССР. Напротив, там черным по белому написано о решимости республики «создать демократическое правовое государство в составе обновленного Союза ССР». И, как я уже тысячу раз писал и говорил, именно Россия вместе с Казахстаном до самого конца оставалась в составе СССР — юридически и фактически.

Не верите мне — почитайте газеты того времени: найдете кучу обвинений в адрес Ельцина, что он слишком держится за сохранение СССР, занимает прогорбачёвскую позицию в вопросе о Союзном договоре. Причем не только демократы, но и прочие депутаты Верховного Совета РСФСР кричали, что Ельцин чересчур лоялен союзному центру, «верен союзническому долгу перед президентом СССР»[40]. А теперь получается, что картину все рисуют прямо обратную!

Ну и, наконец, последнее.

Наша Декларация о государственном суверенитете была принята не узким кругом ограниченных лиц, а Первым съездом народных депутатов РСФСР, причем подавляющим большинством голосов: за — 907, против — 13, воздержались — 9.

Кстати, хочу напомнить, что съезд состоял отнюдь не из демократов: 920 депутатов были членами КПСС. И эти коммунисты почти единогласно проголосовали в поддержку декларации, потому что на тот момент все четко понимали опасность происходящего.

Так что если придерживаться только фактов, то винить Ельцина в развале СССР — полная глупость. Всё было ровно наоборот. Ельцин, признает это кто-то или нет, сохранил в целости Россию. Этого никто уже не изменит и не перепишет.