Как я написал Конституцию эпохи Ельцина и Путина

Автором формулировки является Галина Васильевна Старовойтова, царство ей небесное. Но не надо выдирать цитату из контекста. Она взяла эту модель из теории урегулирования конфликтов. Есть такой известный не только в теории, но и на практике принцип: для того чтобы остановить большой пожар в лесу, надо направить ему навстречу огненную волну.

Фразу свою Ельцин сказал в Казани 6 августа 1990 года — спустя пять месяцев после того, как союзный центр запустил «процесс автономизации», и через две недели после того, как в Ново-Огареве был окончательно согласован текст под названием Договор о Союзе Суверенных Государств. Потом он то же самое повторил в Уфе. Раз наши автономии фактически уходили из РСФСР в объятия союзного центра, значит, надо было дать им столь желанный суверенитет «из рук России». Борис Николаевич сам потом объяснял: а как еще можно было остановить сепаратизм автономий, если у России тогда реально не было никаких рычагов — ни властных, ни экономических?

Хотя, конечно, мы немного опоздали.

Подписание Договора о Союзе Суверенных Государств было намечено на 20 августа 1991 года, а 19-го начался путч.

Путч развалил КПСС, а распад партии добил СССР

Августовский путч 1991 года стал точкой невозврата в судьбе СССР. До этого момента было несколько развилок, когда Союз можно еще было спасти. Но союзный центр каждый раз сворачивал не в ту сторону. В результате осталась одна дорога, которая привела нас в Вискули. А ГКЧП — это была последняя капля, перевесившая чашу весов истории.

Я уверен, что в конце 1980-х возможности для мирной и постепенной трансформации советского режима были. Но только при ясном понимании ключевого условия — реальным и единственным институтом власти в стране была КПСС. Поэтому трансформировать надо было не систему Советов, которые были декоративной оболочкой, не общественные организации, выполняющие роль приводных ремней и винтиков, а саму партию.

Но Горбачёв принял несколько неудачных решений, которые в итоге привели не к трансформации советской системы власти, а к развалу КПСС. Безусловно, он действовал вынужденно, но каждый его шаг сокращал количество дальнейших вариантов. Поэтому то, что начиналось как случайность, закончилось исторической неизбежностью: события стали цепляться одно за другое, и всё посыпалось, как костяшки домино.

Когда Горбачёв понял, что проигрывает борьбу за лидерство внутри КПСС, он не стал тратить время на обновление партии, а фактически ушел из нее, уведя самые лучшие кадры. Лидер коммунистов в свойственной ему манере не стал сражаться с собственным аппаратом, который оказался сильнее, а начал строить параллельную систему. Именно тогда появились пост президента СССР, Президентский совет, другие квазигосударственные структуры. И самые умные, прогрессивные и эффективные перетекали из руководящих органов партии в эти альтернативные институты власти. А в ЦК КПСС и аппарате оставались люди менее компетентные и абсолютно не настроенные на какие-то перемены. То есть партийная «верхушка» интеллектуально деградировала, и это было заметно.

Получилось, что действия Горбачёва не помогали преодолеть существовавшее в СССР раздвоение власти (декоративные Советы — всемогущая КПСС), а, наоборот, только усугубляли его. Стало очевидно, что партия оказалась идейно разобщена. То, что союзный центр начал выносить сор из избы, втягивать рядовых коммунистов в свои «разборки», вообще абсолютно неправильно. В ситуации, когда надо было действовать как единое целое, начались разброд и шатания.

Кроме того, на мой взгляд, Горбачёв зря не допустил создания фракции внутри КПСС. В свое время была такая «Демократическая платформа» в КПСС. Эти люди не собирались уходить из партии, они просто хотели влиять на выработку решений. Если бы руководство компартии согласилось на внутрипартийный диалог и на существование внутрисистемной оппозиции, всё могло бы пойти иначе. Но фракционность была запрещена, и этих думающих, прогрессивных людей партия потеряла. А вместе с ними и шанс на обновление.

Ну и наконец, как я уже говорил, после путча Горбачёв объявил о сложении с себя обязанностей генсека ЦК КПСС и призвал всех честных коммунистов выйти из партии. Что оставалось делать партийцам? Только выполнить указание.

Понятно, что это была эмоциональная реакция Михаила Сергеевича на произошедшее. Но кроме партии другого механизма власти ведь просто не было. Возможно, Горбачёву нужно было, воспользовавшись ситуацией, вымести из руководящих органов КПСС сторонников путчистов и реформировать страну вместе с партией, а не выпрыгивать из нее. А так компартия рухнула и погребла под своими обломками страну.