Как я написал Конституцию эпохи Ельцина и Путина

А потом возникла идея создать ядро, вокруг которого должна была начаться пересборка, — из России и Беларуси. Спустя пять лет после Беловежских соглашений, 2 апреля 1996 года был подписан Договор об образовании содружества России и Беларуси. А ровно через год — 2 апреля 1997 года был принят договор о Союзе России и Беларуси.

На мой взгляд, историю особых отношений России и Беларуси нельзя рассматривать без отрыва от контекста того времени. Это были первые годы существования Содружества Независимых Государств, когда проявили себя многие возможности и многие проблемы. Это было время, когда самым активным образом обсуждались возможности и шансы реинтеграции на бывшем постсоветском пространстве.

Я помню, как много тогда было дискуссий на этот счет. Причем мнения были порой прямо противоположные.

На одном конце спектра были мечты о восстановлении прежнего СССР практически в полном объеме. На противоположном конце — попытки сделать СНГ еще более аморфным, ни к чему не обязывающим образованием.

Посредине были более приближенные к реалиям варианты, которые многократно обсуждались не только на уровне межгосударственных конференций, но и на уровне глав государств СНГ.

В основном это были модели создания прочного ядра реинтеграции внутри СНГ из нескольких готовых к более тесным взаимоотношениям государств. В числе таких идей можно назвать различные проекты Евроазиатской конфедерации, Славянского союза и так далее. Сейчас мы активно занимаемся другим проектом — Евразийским экономическим союзом. Но смысл тот же — реинтеграция.

В любом случае 1996 год — это было время, когда развеялись многие прежние иллюзии по поводу взаимоотношений с бывшими соседями по СССР, и одновременно сложились вполне конструктивные общие позиции по вопросам реинтеграции на постсоветском пространстве.

Назову несколько моментов.

Стало очевидно, что в экономической сфере на территории бывшего СССР стали активно восстанавливаться связи — как снизу (завод с заводом, регион с регионом), так и сверху (создание таможенных союзов, заключение и реализация экономических соглашений о развитии межгосударственной интеграции). Чтобы поддержать эти процессы, потребовалось всерьез заняться такими практическими вещами, как, например, сближение принципов правового регулирования в экономике, банковском деле, торговой и таможенной сфере государств-участников.

К началу 1996 года стало абсолютно ясно, что вопрос о создании какого-то нового союза вместо СНГ или отдельно от СНГ является достаточно проблематичным как с организационно-правовой, так и с политической и экономической точек зрения.

Самое главное, стало очевидно, что процесс возможного образования более тесного, чем СНГ, союза государств на территории бывшего СССР будет долговременным, а из-за разной степени готовности государств СНГ к новым отношениям — еще и многоступенчатым. То есть вначале может быть создано ядро новой интеграции, к которому постепенно будут (либо не будут) присоединяться другие государства.

Именно эта модель оказалась ближе всего к реальности. И первую ступень к этой новой интеграции создали именно Россия и Беларусь.

Но, как водится, тут же начались критика и сомнения. По большей части речь шла о юридической стороне вопроса: что такое «содружество»? Как это соотносится с национальными конституциями? Как с международным правом? И так далее.

Но наша депутатская группа «Российские регионы» сразу поддержала этот документ и фактически первой поставила вопрос на пленарном заседании Госдумы о его ратификации[50]. Потому что для меня главным было то, что после этих страшных центробежных тенденций, которые разорвали СССР, Ельцин и Лукашенко сделали первый реальный шаг к более глубокой интеграции.

Так я воспринимал Договор о создании содружества России и Беларуси в 1996 году. И мое мнение не изменилось.

Именно поэтому я самым активным образом включился в подготовку Договора о Союзе России и Беларуси, где мы очень много работали именно над юридической стороной вопроса.

Помнится, был такой сложный момент. Татарстан, который тогда по-прежнему считал себя самостоятельным государством, заявил, что желает быть еще одним полноправным участником Союза. Чтобы республика опять не обиделась и не начала сепаратистские демарши, надо было как-то очень дипломатично урегулировать этот момент. Как учил Виктор Степанович Черномырдин: так сказать «нет», чтоб тебя потом еще и поблагодарили.

Мы с коллегами немножко поломали голову, а в итоге в статье 7 появилась формулировка, что договор, конечно, открыт для присоединения, но только для государств, являющихся субъектами международного права. Условно говоря, для тех, у кого есть свое место в ООН. Татарстан таковым не был, а потому Договор о Союзе Россия и Беларусь подписали «на двоих».

Потом я еще много лет получал большое удовольствие, когда в наших международных аэропортах проходил паспортный контроль через специальное окно с надписью «Для граждан Союзного государства», ведь это — напоминание о тех далеких днях и моей собственной истории.