Как я отыскал Ливингстона

5-го ноября. Выступив рано утром из Каванги и продолжая наш путь через бесконечные равнины, выжженные добела знойным экваториальным солнцем, мы весело шли, исполненные надежды на скорое окончание нашего трудного предприятия и утешая себя мыслию, что через пять дней мы увидим человека, ради которого я покинул цивилизованное общество и вынес столько лишений. В то время, как мы бодро держали наш путь через группу лежавших на нашем пути селений, как люди, заплатившие все, что следовало, и не опасавшиеся никаких новых поборов, я заметил, что два человека отделились от толпы наблюдавших за нами туземцев и побежали в авангарду нашей экспедиции, очевидно с целию преградить ей путь.

Караван остановился и я вышел вперед, чтобы узнать в чем дело.

Двое вагга, остановившие караван, вежливо приветствовали меня обычным «Ямбо» и затем спросили:

Почему белый человек проходит селение короля Угга без привета и даров? Разве белый человек не знает, что в Угга живет король, которому вангвани и арабы платят всегда за право прохода?

— Да ведь мы заплатили старшине Каванга, сказавшему нам, что король Угга поручил ему сбор пошлин?

— Сколько вы ему заплатили?

— Десять доти хорошего холста.

— Вы говорите правду?

— Совершенную правду, спросите у него он скажет вам.

— Хорошо, — сказал один из вагга, красивый и с умным лицом юноша. — Наш долг к королю обязывает нас задержать вас здесь, пока мы не узнаем истину. Не желаете ли отправиться в наше селение и отдохнуть там под тенью деревьев, а мы пока пошлем гонцов в Каванго?

— Нет, нам предстоит еще долгое путешествие; но чтоб показать вам, что мы не желаем пройти вашу страну, не уплатив должного, мы остановимся на самом этом месте и пошлем вместе с вашими гонцами двух из наших солдат; они укажут вам человека, которому мы отдали холст.

Посланные отправились; между тем красивый юноша, оказавшийся племянником короля, шепнул несколько слов стоявшему подле него мальчику, который тотчас же понесся с быстротою антилопы по направлению в только что пройденным нами селениям.

Последствием данного ему поручения было появление отряда воинов, человек в пятьдесят, костюм которых состоял из куска красной материи, называемой джого, оба конца которого были завязаны узлом на левом плече, на голове находился другой кусок американского холста наподобие тюрбана, а на шее висел кусок полированной слоновой кости. Они были вооружены копьями, луками и стрелами; самоуверенный вид их показывал, что они были убеждены, что в случае стычки перевес будет на их стороне.

Мы находились на восточном берегу ручья Помбве, близ селения Лукамо, в Кимении, Угга.

Начальник воинов в своем пышном костюме представлялся замечательным человеком по наружности. У него было овальное лицо, выдающиеся скулы, глубоко впавшие глаза, выдающийся и отважный лоб, изящный нос и хорошо очерченный рот; он был высокого роста и чрезвычайно симметрично сложен. Подойдя в нам, он приветствовал нас словами.

— Ямбо, бана? Как ваше здоровье, господин? — Приветствие это было признесено весьма любезным тоном.

Я отвечал также приветливо:

— Ямбо, мутворе?

— Как ваше здоровье, вождь?

Затем я и мои люди обменялись «ямбо» с его воинами; вообще наша первоначальная встреча не имела и тени враждебного характера.

Начальник уселся на земле по восточному, т.е. на пятках, положив подле себя лук и стрелы; его примеру последовали и остальные воины.

Я поместился на тюке, а мои люди на своей ноше, так что образовался полукруг. Вагга немногим превосходили мой отряд; но они были вооружены только луками, стрелами, копьями и дубинами, а мы — ружьями, револьверами, пистолетами и топорами.

Все сидели, соблюдая глубокое молчание. Кругом нас тоже царствовала глубокая тишина, как будто бы в окрестностях не было не единого живого существа. Начальник воинов произнес затем:

— Я — Мионву, великий мутваре Кимении и ближайшее лицо в королю, живущему там, причем он указал на обширное селение, лежавшее в десяти милях в северу. Я пришел сказать несколько слов белому человеку. У арабов и вангвана всегда было в обычае делать подарок королю во время перехода через его страну. Разве белый человек не думает уплатить королю дань? Почему белый человек остановился посредине дороги? отчего он не желает войти в селение Лукомо, где можно найти пищу и тень и где мы можем спокойно обсудить дело? Разве белый человек хочет сражаться? Я хорошо знаю, что он сильнее нас. У его людей есть ружья, у вагга же только луки со стрелами и копья, но Угга — обширна и наши селения многочисленны. Пусть он посмотрит вокруг себя — везде Угга, и наша страна простирается гораздо больше, чем он может окинуть взором или пройти в один день. Король Угга силен, но он желает быть в дружбе с белым человеком. Что выбирает белый человек — войну или мир?