Как я отыскал Ливингстона

Перебравшись на другую сторону, мы двинулись к северу и очутились в восхитительной местности, весьма удобной для земледелия. Там и сям громоздились громадные утесы, в расселинах которых росли высокие деревья, под тенью которых гнездились селения. Старшины последних имели сильное желание получить в подарок изрядное количество нашего холста, но присутствие подданных сына Нцогера остановило их корыстолюбивые наклонности. Козы и овцы были замечательно дешевы и хороши, так что по случаю нашего приближения к Малагарази было зарезано восемь овец и роздано людям.

Ноября 1-го. Держа путь на северо-запад мы вскоре увидели столь ожидаемую нами реку Малагарази, узкий, но глубокий поток, текущий по долине, окруженной высокими горами. Берега ее, поросшие деревьями, были усеяны рыбоядными птицами; кругом были разбросаны многолюдные селения. Пища была дешева и в изобилии.

Пройдя несколько миль по левому берегу реки, мы вступили во владение Киала. Я думал было тотчас же переправиться через реку, но тут возникли затруднения. Нам приказали остановиться и предварительно условиться о переправе. Мы было воспротивились, но нам объявили, что если мы желаем, то можем перейти реку, но в таком случае мы не получим никакой помощи от местных жителей.

Пришлось повиноваться, и в средине одного из селений была раскинута палатка, а тюки сложены в одну из хижин, под прикрытием четырех солдат. Мы отправили посольство к Биала, старшему сыну великого вождя Нцогера, прося позволения переправиться через реку в качестве мирного каравана. Киала потребовал за переправу пятьдесят шесть доти холста, т.е. почти целый тюк! Пришлось снова пустить в ход дипломатию. Переговоры о дани поручено было вести Бомбаю и Асмани; вместе с тем им было сказано, чтобы они не давали более двадцати пяти доти. После переговоров, продолжавшихся семь часов, мои посланные вернулись с известием, что нужно дать тринадцать доти для Нцогера и десять доти для Киала. Бедный Бомбай охрип от крику, но Асмани продолжал улыбаться. Я радовался, что мы на таких условиях отделались от этих разбойников.

Через три часа нам предъявлены были новые требования. К Биале прибыли два вождя от его отца и узнав о нашем присутствии пожелали получить от нас пару ружей и бочонок пороху. Но тут терпение мое истощилось и я объявил, что они могут взять их лишь силою, как так я никогда не соглашусь на подобный грабеж.

Снова были отправлены для переговоров Бомбай и Асмани, которым опять пришлось в течение нескольких часов убеждать несговорчивых дикарей. Я дал Бомбаю два доти холста, по одному на каждого вождя, и объявил, что я прибегну к оружию, если они этим не удовольствуются. Подарок был взят и переговоры окончились в полночь.

Ноября 2-го. Остров Игата лежит в расстоянии полуторачасового пути от Биала, на запад от последнего. Мы прибыли к острову Игата, на левом берегу Малагарази, в 5 часов пополудни; утро прошло в бестолковых спорах с собственником лодок на перевозе. За переправу мы условились заплатить восемь ярдов холста и четыре фундо[5] сами-сами или красных бус. Четырем человекам вместе с грузом пришлось переправляться в небольших, невзрачных и полуразвалившихся лодках. Когда их высадили на противоположный берег, то, к удивлению моему, были предъявлены новые требования. Перевозчики нашли, что два из данных нами фундо — недостаточной длины и потому требовали еще два фундо; в противном случае отказывались от перевоза. Пришлось дать еще два фундо, хотя не без спора и крика, столь необходимых в этих странах.

Но не успели еще перевезти и половины всех людей и груза, как нам предъявлены были новые требования, с обычным гамом и криком; на этот раз мы должны были дать пять хет (ожерельев) человеку проводившему нас до перевоза и шукку холста для другого человека, все заслуги которого заключались в крике. И эти требования были улажены.

Около захода солнца мы приступили к перевозке ослов. «Симба», красивый дикий осел из Киниамвези, отправлен был первым. Когда он доплыл до средины потока, то начал сильно биться — его схватил за горло крокодил. Бедное животное с страшными усилиями отбивалось от своего врага, но напрасно: как ни тащил его Шоуперей за веревку, прикрепленную к шее, последний исчез под водою и мы более его не видели. Глубина реки в этом месте доходила до пятнадцати футов. Там и сям показывались из под воды светло-коричневые головы с блестящими глазами и чешуйчатые спины; но мы никогда не думали, что эти земноводные осмелятся подойти так близко к столь шумному месту как перевоз во время переправы. Огорченные несколько потерею осла, мы снова, однако, принялись за работу, и к 7 часам вечера все переправились на другую сторону, за исключениен Бомбая и последнего оставшегося у нас осла, которого решено было перевести утром, когда крокодилы оставляют реку.