Как я тебя потеряла

– На самом деле мне не хочется снова жить в гостинице. – Судя по виду Ника, он нервничает, и достаточно сильно, чтобы рассматривать и этот вариант; мне становится только хуже. – Думаю, если дверь у нас будет заперта – еще один многозначительный взгляд на меня, – и я с этой минуты буду находиться рядом, то все будет в порядке. – Он не может не видеть, насколько я с этим не согласна. – Обещаю, что при первых тревожных звоночках мы съедем.

Я чувствую себя с ним в безопасности. Тот, кто хочет, чтобы я оставила прошлое в покое, последовал за мной сюда, чтобы напугать до смерти, но я чувствую себя в безопасности рядом с Ником.

Глава 41

Воскресенье уже давно мой самый любимый день недели, так было и в те времена, когда я не думала с ужасом о приходе почтальона. Когда я была замужем, мы никогда не работали по выходным, поэтому долго валялись в постели, а потом заставляли себя из нее вылезти, чтобы отправиться на неторопливую прогулку или покататься на машине по сельской местности. Я очень любила торговлю с капотов и могла часами ходить и рассматривать выставленные людьми на продажу подержанные вещи. После рождения Дилана мы часто брали его в местный парк покормить уточек, хотя их там осталось совсем немного. Сын был слишком маленьким, чтобы это оценить, но такие прогулки сплачивали нашу семью.

В «Окдейле» воскресенье означало дополнительный час в кровати – настоящий подарок в месте, где простые удовольствия были редкостью. Потом мы отправлялись в часовню на службу. Я никогда не была особенно религиозна, но посещение часовни казалось таким обычным, нормальным делом в воскресенье, что я ценила каждую службу. Присутствие на них было доказательством того, что я все еще существую. И мысль о том, что Господь дарует мне прощение за содеянное, заставляла меня ходить в часовню каждую неделю. После освобождения я заменила посещение воскресной службы на волонтерство в ночлежке для бездомных и решила, что Бога это устроит.

В это воскресенье меня тянет вниз запах готовящегося завтрака. Ник улыбается при виде меня в дверном проеме – я в его ворсистом темно-синем халате.

– Что?

– Ничего. Я приготовил тебе завтрак.

– Ну, я надеялась, что мне, а не другой женщине, которую ты скрываешь в подвале.

Это была шутка, но Ник не улыбается, опускает глаза в пол и быстро отворачивается. Что-то не так. У меня не хватает смелости спросить, что именно. Я не хочу слушать плохие новости о том, что он передумал или хочет, чтобы я съехала. Лучше не буду спрашивать. Если он собрался что-то сказать, не буду облегчать ему жизнь.

Но он ничего не говорит.

Ник подает мне завтрак. Не успеваю оглянуться, как впиваюсь в бекон, словно не ела несколько недель. Смеюсь, когда Ник в шутку предлагает мне ложку вместо вилки. Я так давно по-настоящему не смеялась, звук кажется мне чужеродным.

– Я тут подумал…

Ох! Вот оно. Ему не нужно, чтобы я усложняла его хорошую жизнь, ему пора возвращаться к работе.

– Ты еще думаешь об участии Марка в этом деле?

О, паранойя, дьяволенок, который не дает покоя. Чувствую облегчение, проглатываю свою гордость и честно отвечаю. Конечно, думала – чуть ли не каждую минуту.

– Мне казалось, я все про него знаю. Мы говорили обо всем и не только в начале отношений. Иногда в период беременности я не могла заснуть. Он обычно садился рядом, тер мне спину, и мы разговаривали часами. – Ник внимательно слушает. – Он рассказывал мне про отношения с отцом, которые всегда были натянутыми, про свое детство, страхи; он боялся, что у нас никогда не будет ребенка. Он даже признался, что ему казалось, будто Господь наказывает его за что-то, сделанное в прошлом.

После этого откровения Ник поднимает голову от полной бобов вилки. Быстро понимаю, как он это воспринял, и даю задний ход.

– Я не думаю, что он на самом деле имел в виду, что совершил нечто ужасное, – поясняю я. – Просто все плохое, сделанное людьми, возвращается и не дает им покоя. – Девушка на фотографиях и припрятанные деньги. – Я могла на самом деле толком не знать своего мужа, правда?

Мне становится грустно от этой мысли; все, что было между нами, испорчено горьким привкусом лжи.

– Я много думала про девушку на фотографиях, – признаюсь после долгого молчания. – Кто она? Почему Марк никогда ее не упоминал?

– Может, она для него ничего не значила, у них в университете был легкий романчик, который ничего не стоил. – Судя по виду Ника, у него после этих слов остается мерзкий привкус во рту.