Как я вам нравлюсь теперь?

Ах да. Итак, я подняла эту тему с Томом и как раз собиралась предложить парную терапию, но он опередил меня. Невооруженным взглядом заметно, что я несчастлива, сказал он: я сильно похудела и проецирую недовольство своей жизнью на наши отношения. С такого ракурса я об этом не думала. Но он привел множество примеров и доводов, так что, возможно, он был прав. Я спросила насчет секса, заметила, что он даже не прикасается ко мне, и он признал – наконец-то! – что это действительно так. Но опять-таки он привел очень убедительный аргумент: я стала слишком навязчивой. Он беспокоится обо мне, сказал он, и ему жаль, что я несчастлива, – а когда жалеешь кого-то, о сексе с ним и не думаешь. Моя настойчивость лишь отталкивает его. «Все в порядке, – сказал он. – Наоборот, было бы странно, если бы я мечтал о сексе с тобой сейчас». Так у меня появилась психолог, Энн, – и мы уже дважды встречались. Она спросила, что привело меня к ней, и я ответила, что у меня проблемы с едой и что мне нужно стать менее навязчивой, чтобы мой парень снова полюбил меня. Ей это показалось любопытным. В клубе я оказалась по ее совету. Она предположила, что я слишком зациклилась на своем возрасте. Да, есть определенные биологические факторы, которые стоит принимать во внимание, когда пересекаешь тридцатилетний рубеж, но это не значит, что я должна общаться только со своими ровесниками. Так я и оказалась здесь вместе с Тифф. Выпьем еще? Конечно. Нет ли у меня с собой салфеток, а то в туалете закончилась бумага? Конечно. Боже, какая у нее кожа. Почему в ее возрасте я воспринимала свою кожу как должное? Я с головой была погружена в свои переживания и написание книги, а могла бы просто смотреть на себя в зеркало, тянуть и пощипывать кожу, наслаждаясь ее упругостью.

Мы с Тифф ушли с танцпола и принялись обсуждать свадьбы. Я затянулась. Мне не хватало сигарет. Почему я вообще бросила курить? Это же так здорово. У Тифф чудеснейшие самокрутки. Она скрутила мне одну сигаретку.

– На первой свадьбе все в диковинку, – заявила я, расчерчивая темноту тлеющим кончиком сигареты. – Тебе не верится, что вы уже достаточно взрослые для такого. Не можешь придумать, что надеть, и вообще не знаешь, как это будет. Все как во сне. Вы все напиваетесь. Первая свадьба – это очень весело, Тифф, безумно весело.

Она кивнула.

– Мне предстоит в этом году. Жду не дождусь. Моя соседка по комнате из универа выходит замуж. Она верующая и не может заниматься сексом до свадьбы.

Мы рассмеялись и сделали затяжку.

– Наслаждайся, – сказала я. – Тебе понравится. Но это первая капля, Тифф. Ты когда-нибудь попадала под тропический дождь? Сначала с неба падает пара теплых капель. Так выглядят свадьбы, когда тебе чуть за двадцать, – что-то редкое и несерьезное. А затем тебе исполняется тридцать, и БАЦ! – Тифф подпрыгнула и чуть не выронила сигарету, – на тебя обрушивается ливень из свадеб, и ты вымокаешь до нитки, Тифф. И не забывай про девичники. Каждые выходные ты будешь оказываться то в дорогущем загородном доме, то на уроке танцев на шесте, то на занятиях какой-то очередной хренью. У тебя начнется аллергия при одном только слове «курсы для начинающих». А уж сами свадьбы… Ты нигде не попробуешь столько блюд из курицы, Тифф. Практически каждую субботу с апреля по сентябрь ты будешь есть куриный рулет с беконом. И тебе вручат столько пакетиков с засахаренным миндалем, что ты до конца жизни будешь находить его на дне сумочки.

Нахмурившись, Тифф затянулась. Ни единой морщинки. Но совсем скоро все изменится: даже в спокойном состоянии лицо будет напоминать смятую бумагу.

– Не хочу замуж, – заявила она. – Никогда не выйду. Ты знала, что ученые выяснили, что мужчины после свадьбы становятся счастливее, а женщины, наоборот, несчастнее?

– Аминь, сестра.

И мы чокнулись в темноте сигаретами, будто бокалами шампанского.

* * *

Я вернулась в грохочущий подвальчик. Рядом со мной стоял высокий и красивый парень, и мы громко орали друг другу в ухо.

– Писать книги – это так круто.

Я чувствовала, как его пах соприкасается с моим. Это мое самое сексуальное переживание за три года, а то и больше.

Я запрокинула голову и рассмеялась.

– Это тебе так кажется. Если бы мы встречались, тебя бы начал бесить мой успех.

Он покачал головой, не сводя с меня взгляда. У него такие милые очки. Он так хорошо одет, а его кожа… такая юная. Мне захотелось прикоснуться к нему. Так я и поступила. Он улыбнулся, и потерся щекой о мою ладонь.

– Мне нравятся успешные женщины, которые знают, чего хотят, – заявил он мне на ухо. Горячее дыхание щекотало мне шею. Мое тело было прижато к кирпичной стене клуба.

– Я феминист, – сказал он просто. – Разве может быть по-другому?

Я закрыла глаза, комната пришла в движение. Я открыла глаза. Он по-прежнему был рядом.

– Никогда не слышала, чтобы мужчина называл себя феминистом, – призналась я. – Мой парень говорит, что само это слово отдает сексизмом.

Он наклонился так близко, что ему больше не требовалось повышать голос.

– Без обид, – сказал он, – но твой парень просто мудак.