Как испортить хороший текст. От кульминации до финала

Не надо писать немузыкально: мелодия и ритм фразы столь же важны, как и правильно подобранные слова.

Не надо писать, злоупотребляя авторской пунктуацией и стилистическими приёмами: они способны ощутимо ухудшить восприятие текста и затмить собой смыслы, вложенные в текст.

Не надо писать с упором на дизайн текста: сперва – история, действие и смыслы, а потом уже словесные украшения.

Не надо писать чересчур мудрёных текстов, если они адресованы широкой читательской аудитории: разумный компромисс приносит больше пользы, чем поза художника «я так вижу».

Не надо писать, забывая об особенностях человеческой психики: для удобства восприятия текст разбивается на абзацы по нехитрому принципу.

Не надо писать, расставляя слова в неудобном и нелогичном порядке: большинство сложносочинённых предложений только выигрывают от разделения на части, и к причастию в начале фразы лучше относиться с осторожностью.

Не надо писать пустых фраз «для воздуха» и фраз-дублёров, подменяющих собой непосредственную реакцию персонажей: бессмысленное топтание на месте заставляет читателя скучать и мешает восхождению к вершине писательского замысла.

Не надо писать, ориентируясь на рыночный успех откровенного мусора: миллионы мух не могут ошибаться, но тому, кто ищет себя в художественной литературе, лучше ориентироваться не на мух.

Не надо писать, пренебрегая стилем и оглядываясь на знаменитостей, которые могли себе это позволить. Не могли, но позволяли, а проблемы со стилем и слогом компенсировали другими достоинствами. Чехов писал в 1900 году:

⊲

Толстой стоит крепко, авторитет у него громадный, и, пока он жив, дурные вкусы в литературе, всякое пошлячество, наглое и слезливое, всякие шершавые, озлобленные самолюбия будут далеко и глубоко в тени. Только один его нравственный авторитет способен держать на известной высоте так называемые литературные настроения и течения. Без него бы это было беспастушное стадо или каша, в которой трудно было бы разобраться.

О стиле и слоге Толстого речи нет: разговор только об авторитете, о духовном лидерстве, о труде пастуха литературного стада, о преграде дурновкусию и пошлости… Вскоре после появления Чехова на свет Лев Толстой вырос в общественное явление, а ещё позже достиг международного масштаба, и ему прощались любые литературные огрехи. То, что́ он писал, было важнее того, ка́к он это делал. Да и читательская аудитория тогда заметно отличалась от нынешней…

…и всё же Толстой знал о своём профессиональном недостатке – и с тем же чувством, что и Бунин о Набокове, говорил о безукоризненном стилисте Лермонтове: «Если бы этот мальчик остался жить, не нужны были бы ни я, ни Достоевский».

Упоминание Достоевского заслуживает особого внимания. Они с Толстым – современники, всего семь лет разницы в возрасте, и на этом сходство заканчивается. Достоевский существовал в другом слое общества, иначе относился к церкви, работал в другой эстетике, интересовался совсем другими персонажами… Тем примечательнее реакция Толстого на смерть Достоевского: