Как испортить хороший текст. От кульминации до финала

Для Шерлока Холмса отсутствие изменений выглядит оправданным, но и он изменяется – согласившись, чтобы Ватсон стал его соседом; узнав о вращении Земли вокруг Солнца или влюбившись в Ирэн Адлер из рассказа «Скандал в Богемии».

Другой сыщик – Эраст Фандорин, герой исторических детективов Бориса Акунина, выглядит интереснее героини книг того же автора – проницательной монахини Пелагии, которая тоже занимается расследованиями. Причина в том, что Фандорин изменяется от романа к роману, а монахиня остаётся прежней.

У Шекспира принц Гамлет в начале истории, при встрече с тенью отца, и Гамлет в финале – это два разных человека. Растерянный меланхолик превращается в остроумного, собранного, деятельного героя, который управляет событиями и решает судьбы окружающих.

У Льва Толстого в романе «Война и мир» Пьер Безухов начинает путь неуклюжим гостем светского салона, а завершает – человеком, о котором героиня говорит: «Он сделался какой-то чистый, гладкий, свежий, точно из бани; ты понимаешь? – морально из бани». И сам автор добавляет: «Выражение глаз было твёрдое, спокойное и обновлённое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор подобранностью». Этот пассаж уже не к вопросу о русском языке Толстого, а к разговору о монументальной арке одного из основных героев.

За время пути Пьер успевает побывать богачом, рогоносцем, масоном, реформатором деревенской жизни, воином, свидетелем страшного пожара Москвы и пленным; на его глазах убивают и казнят людей… Странно было бы остаться тем же «массивным, толстым молодым человеком» с «умным и вместе робким, наблюдательным и естественным взглядом, отличавшим его от всех в гостиной». После всего пережитого личность Безухова необратимо изменяется.

Аристотель учил, что в трагедии действуют благородные герои, а в комедии – кто угодно. Трагедия рассказывает о великом, а комедия – о повседневном. Трагический сюжет опирается на реальные события, а комический – на выдумку.

По Аристотелю, комедия состоит в «подражании низким людям». Автор сосредоточивает внимание читателя не на отвратительном в этих людях, а на том, что в них смешно. Хорошая комедия возникает не от того, что персонаж получил тортом в лицо; не от того, что он старый, немощный, покалеченный, уродливый, – а от того, что вор у вора дубинку украл, как у Гоголя в комедии «Ревизор». Произведение вызывает смех, а не страдания, даже если низким человеком оказывается высокопоставленный персонаж вроде городничего или других чиновников. Речь об интеллектуальном смехе, и читатель хотя бы немного изменяется благодаря движениям ума.

Трагическую историю Аристотель называл «подражанием действию» – воспроизведением реальной жизненной ситуации с тяжкими последствиями. В таком случае читатель испытывает сострадание и страх, мысленно переносит на себя происходящее с героем и изменяется гораздо больше, чем от комедии, поэтому катарсис в финале трагедии намного сильнее…

…но и трагический, и комический герой должны пройти полосу препятствий на пути к своей цели, пережить череду драматургических конфликтов и завершить арку. Если он вернётся в ту же точку, откуда начал путь, и не изменится, в то время как читатель изменился, – автору не будет пощады. В глазах читателя история рухнет.

Для писателя неважно, сколько в литературе базовых сюжетов – тридцать шесть, семь или четыре. Это знание полезно только бессонной ночью: лучше уж считать сюжеты, чем овец; лучше думать о драматургии, чем о том, есть ли у пингвина колени.

Прикладной смысл имеют знания, которыми поделился американский исследователь мифов Джозеф Кэмпбелл. Он во многом повторил идеи монографии «Морфология сказки» Владимира Проппа – российского фольклориста и основоположника теории текста. А суть идей сводится к тому, что арка любого героя состоит из трёх строительных элементов, соответствующих началу, середине и концу истории у Аристотеля.

Исход: возникает основной конфликт – события, обстоятельства или чужие действия вырывают героя из привычной среды; он сопротивляется, но принуждён идти к возникшей цели.

Инициация: герой сталкивается с антигероем, обстоятельствами или силами природы; он обретает учителей, помощников, противостоит злу и постепенно изменяется, пытаясь преодолеть препятствия, которые возникают на пути к цели.

Возвращение: изменившийся герой завершает свой путь либо гибелью, либо разрешением основного конфликта и достижением цели.

Исследование Кэмпбелла ведёт к тому, что все истории повторяют друг друга. Их герой – один и тот же сверхуниверсальный архетип, действующий в сверхуниверсальном сюжете. Он переживает внутренний конфликт и пытается его разрешить в движении от начала к концу истории, от исхода – через инициацию – к завершению пути.