Как испортить хороший текст. От кульминации до финала

⊲

– Что вам привезти? – спросил знакомый у смертельно больного Михаила Светлова, собираясь к нему в гости.

– Привезите пива, – сказал Светлов. – Рак у меня уже есть.

Знаменитое гагаринское: «Поехали!» – это юмор человека, сидящего на канистре высотой с десятиэтажный дом, полной топлива, которое может спустя долю секунды превратить космонавта в раскалённую пыль.

⊲

– Пользуйтесь, ребята! Всё-таки царские, – усмехнулся у расстрельной стены великий князь Николай Михайлович, швырнув чекистам свои сапоги.

Конечно, делать юмор связующим средством произведения необходимо с осторожностью. Аристотель, без которого в разговоре на литературную тему никуда не деться, предупреждал: «Остроумен тот, кто шутит со вкусом». Актёр Пьер Депрож больше двух тысяч лет спустя уточнил: «Смеяться можно над всем, но не со всеми».

Не выдуманный, а реальный и тем более смышлёный читатель всегда откликнется на остроумный текст, если автор учтёт рекомендацию лауреата литературной Нобелевской премии Германа Гессе: «Всякий серьёзный юмор начинается с того, что перестаёшь всерьёз воспринимать собственную персону». Отношение к себе без хотя бы лёгкой иронии губительно для писателя – и начинающего, и маститого.

Персонажи военной повести ещё одного нобелевского лауреата Генриха Бёлля «Поезд приходит по расписанию» под конец Второй мировой едут к фронту – навстречу неминуемой гибели. Они знают об этом, но всю дорогу подтрунивают друг над другом и радуются жизни, скрашивая себе последние дни.

У Томаса Манна, тоже лауреата Нобелевской премии, есть масштабный роман «Волшебная гора», где два центральных персонажа больны туберкулёзом. Это совсем не смешно, и всё же писатель, используя опыт классических британских романов, первым делом позаимствовал традиционную ироническую интонацию, которая «сказывалась даже во внешней стороне дела: неторопливый стиль повествования, сдобренный английским юмором».

Такой подход вызвал у литературоведа Александра Гениса витиеватое признание:

⊲

Вот ради этого самого «стиля» я читаю и самого Манна, и его предшественников, особенно из Англии. В каждом из таких многотомных романов царит юмор или его тень. Почти незаметная, она рассеивается привычкой. Хотя, в сущности, странно, что автор вместе с рассказчиком (а это, конечно, не всегда одно и то же) слегка подтрунивает над своими героями, читателями и самим жанром – долгим, подробным, ветвистым и беспредельно многословным. Классический роман посмеивается сам над собой, советуя не принимать себя чересчур всерьёз. Эта насмешка (скорее – усмешка) старой книги придаёт ей обаяние необязательности повествования, позволяющее ему вилять из стороны в сторону, не скупясь на слова и страницы.

В книге 1948 года «Путешествие на ˝Кон-Тики˝» знаменитый норвежский исследователь Тур Хейердал поделился историей появления россиянина в интернациональной команде. Хейердал готовил беспрецедентную океанскую экспедицию на плоту, построенном по рисункам перуанских индейцев, и обратился к академику Мстиславу Келдышу с просьбой подобрать в команду врача, который владеет английским языком и наделён чувством юмора. «Русские вполне серьёзно отнеслись ко второму пункту», – вскользь обронил норвежец.

Юмор в литературе – дело нешуточное. И очень важно помнить, что Чехов, предостерегая коллег от чрезмерной серьёзности, говорил не про убогие шуточки ниже пояса, а про юмор выше шеи.

Всё же почему нельзя писать для среднестатистического читателя?

Потому что его не существует.

Математик Абрахам Вальд обнаружил «ошибку выжившего», когда исследовал подбитые самолёты в конце Второй мировой…

…а спустя несколько лет его молодой коллега Гилберт Дэниелс, вчерашний выпускник Гарвардского университета, совершил не менее важное открытие.