Как испортить хороший текст. От кульминации до финала

В-четвёртых, смышлёный читатель может истолковать слова Тютчева так, что загадок в действительности нет, а все ухищрения автора – это камуфляж: маскировка отсутствия кругозора и таланта, попытка слепить нечто из ничего. Автор будет разоблачён, успеха ему не видать.

Пятую причину, по которой слишком сложный текст вреден, назвал великий врач Парацельс: «Всё на свете – яд, и ничто не бывает без яда; лишь доза делает вещь неядовитой». Автору необходимо дозировать сложности, чтобы не отравить читателя. Без учёта этой рекомендации «Антикоучинг» был бы написан гораздо сложнее.

«Любая формула, включённая в книгу, уменьшает число её покупателей вдвое», – делился своим наблюдением физик и популяризатор науки Стивен Хокинг, но сам не искал простых путей. Скажем, в 2009 году он расщедрился на феерическую вечеринку для всех желающих, но объявил о её начале после окончания. Заранее узнать о том, что вечеринка состоится, могли только путешественники во времени. В гости к Хокингу не пришёл никто.

Выдающийся учёный таким образом иллюстрировал конкретную научную мысль. Отсутствие гостей его устраивало. Писателю, которому для успеха нужна как можно более широкая аудитория, лучше воздержаться от подобных экспериментов и рассчитывать не на парадоксы Хокинга, а на феномен Пиаже.

Читатель – эгоцентричный ребёнок, но не член кружка юных физиков-космологов.

Не надо писать, усложняя текст ради того, чтобы покрасоваться собственной сложностью. Одна из важных составляющих писательского мастерства – умение почувствовать и выдержать баланс простоты в тексте даже на самую сложную тему. Если уж брать пример с классиков, то именно в этом.

Уместен ли мат в художественной литературе?

Уместен – как выразительное средство для воплощения замысла писателя, если его употребление не нарушает гражданских законов и служит решению художественных задач.

Хорошо известны матерные поэмы Ивана Баркова и Василия Пушкина. До сих пор популярны матерные «Русские заветные сказки» Александра Афанасьева. Мат встречается у Александра Пушкина, Михаила Лермонтова, Ивана Тургенева и Николая Некрасова…

Жаль, что яркие цитаты здесь неуместны.

Способность Льва Толстого разговаривать матом поразила Максима Горького, который надеялся услышать рецензию на свои рассказы: «С обычной точки зрения речь его была цепью неприличных слов. Я был смущён этим и даже обижен; мне показалось, что он не считает меня способным понять другой язык».

Впрочем, Горький мог спровоцировать Толстого лексикой некоторых своих героев. Чехов советовал ему «не щадить в корректуре» бранные выражения: «Вы по натуре лирик, тембр у Вашей души мягкий. Если бы Вы были композитором, то избегали бы писать марши. Грубить, шуметь, язвить, неистово обличать – это несвойственно Вашему таланту».

Сохранилось и воспоминание Ивана Бунина о матерных словах в речи Льва Толстого: «Употреблял, и даже очень свободно – так же, как все его сыновья и даже дочери, так же вообще, как все деревенские люди, употребляющие их чаще всего по привычке, не придавая им никакого значения и веса».

Сам Бунин овладел матом с помощью паренька, взятого с этой целью из деревни. Он составил целый словарь матерных слов и выражений, но писал об Александре Куприне: «Соловьём заливается. Гениально ругался. Бесподобно. Талант и тут проявлялся. Самородок. Я ему даже позавидовал».

Мат – это неотъемлемая, весьма обширная часть русского языка. Тот, кто знает язык, владеет и матом. Большие знатоки способны осмысленно воспроизвести грандиозные матерные тирады, состоящие из десятков и даже сотен слов: малый шлюпочный загиб, большой шлюпочный загиб, петровские загибы, казачий загиб… Сами названия говорят о старинной традиции употребления мата, которая уходит корнями в древние языческие заклинания и ритуалы.

Однако существует понятие табуированной лексики. Не всяким навыком стоит пользоваться публично. К тому же у большинства носителей русского языка мат остаётся свидетельством убожества словарного запаса, языковым мусором и в лучшем случае – средством усиления экспрессии. Разговаривать матом, а не ругаться, по-настоящему способны немногие.

Современные авторы нередко пытаются выделить свои тексты из общей массы с помощью мата. Обычно это происходит по причине личных комплексов или снобизма – как у Толстого, который, по мнению Горького, решил, что аристократу полагается снизойти до человека из народа и говорить матом для доходчивости.

Когда автор пишет матом, происходит то же, что в театре, где беспомощный режиссёр ставит пьесу Чехова «Три сестры» и раздевает актрис догола, чтобы показать их незащищённость от враждебного мира. За отсутствием таланта и фантазии в голову больше ничего не приходит, а демонстрация со сцены вторичных половых признаков может спасти провальную постановку.

Набоков называл фантазию самым важным компонентом писательского дарования. Авторы, которым с дарованием не повезло, пишут матом в надежде показаться оригинальными и повлиять на читательские эмоции.