Как испортить жизнь волшебством

Я хотел спросить, что ещё за Подвилль, почему он трясётся и какое отношение имеет к моей маме. А заодно уточнить, почему мне не придётся скучать (из-за того, что я вдруг сделаюсь невероятно крутым и меня ждут потрясающие приключения, или потому, что к утру меня прикончат Леди), но в воздухе витало нечто, прогнавшее всякое желание спрашивать.

– Положи бедняжку. – Лола похлопала ладонью по одной из кушеток.

Девон взглянул на меня, и я кивнул. Он подошёл и осторожно положил маму. Когда он выпрямился, Лола взяла его за подбородок.

Несколько мгновений она стояла, глядя ему прямо в глаза.

– Вот так поворот. Много воды утекло с тех пор, как я видела такого, как он. – Она повернулась к маме, оставив Девона стоять столбом.

– Это всегда мама, – сказала Лола, как будто ничего странного не произошло. Хотя, может, для неё назвать моего друга «поворотом» было обычным делом. – Уж я-то знаю, ведь все они любят своих детей так сильно, что пойдут на всё, чтобы их защитить. А затем, если детям удаётся пережить то, от чего мамочки пытались их защитить, они являются и скидывают умирающую мать на мою кушетку.

– Она не умирает, – прорычал я, дрожа от почти физической потребности подбежать к маме, встряхнуть её, разбудить и потребовать, чтобы Лола перестала нагонять жуть.

– О, эта мама не умирает, лапушка, – ответила Лола. – Но если ты продолжишь втягивать её в свои проблемы, то это лишь вопрос времени: однажды ты снова притащишь её сюда с бедой, которую мне не исправить. Мамы, лишённые магии, редко живут долго, когда судьба берётся за их детей. Родительская любовь сильна, но нет ничего сильнее судьбы.

– Значит, вы сможете её вылечить? – спросила Элизабет. Я был благодарен, что она спросила. У меня голова шла кругом, и я не мог вспомнить никаких слов, кроме «лечить» и «сейчас».

– В этот раз, пампушечка. – Лола подошла к столу и стала разливать чай. – Вам всем добавить сливки и сахар?

– Может, выпьем чаю после того, как вы спасёте миз Миллер? – поинтересовался Девон.

Лола снова изучающе уставилась на него.

– Касатик, думаю, ты мне нравишься. Но есть магия, с которой я предпочитаю играть, лишь когда светит солнце. Так отчего нам не попить чаю и не перекусить, пока мы ждём рассвета?

Только когда Лола упомянула о еде, я понял, как отчаянно проголодался. Мой желудок немедленно издал совершенно непристойное урчание.

– В следующий раз, когда отправитесь в бега, – Лола напустилась на Эрика, – стоит взять с собой перекус. Могу поклясться, вы оставите меня без крошки съестного.

Эрик подмигнул ей.

– Зачем нам перекусы, когда твоя еда неизмеримо лучше?

Лола улыбнулась, подошла к изумрудно-зелёному занавесу и исчезла сквозь него. Я не говорил, что она отодвинула занавес – нет, она прошла насквозь, как будто его не было.

– Кто она? – прошептал я, разглядывая ткань, которая висела совершенно неподвижно, хотя только что сквозь неё шагнул человек.

– Лола… – Эрик опустился в кресло и потёр подбородок. – Ну, поскольку ты не знаком с тем, как устроена магическая иерархия…

– Спасибо, – проворчал я.

– Проще всего было бы назвать её видящей, подпольной целительницей и, конечно, ведьмой, – продолжил Эрик. – Она никогда не укладывалась в бинарную систему, зато она отлично разбирается в сырах и просто одна из самых прекрасных людей в мире.

– Тогда почему она живёт как тролль под мостом? – спросила Элизабет.

– Я самый восхитительный тролль среди всех, о ком мне доводилось слышать, – голос Лолы раздался прямо за моим плечом.

Я резко развернулся и едва не выбил поднос из её рук.

– И-извините, – пробормотала Элизабет. – Я не хотела вас обидеть…

– Пампушечка, – Лола засмеялась, поставила поднос и взяла лицо Элизабет в ладони, – никогда не извиняйся за то, что видишь мир таким, какой он есть. Некоторые люди возненавидят тебя за это, но тайное всегда становится явным. Я об этом знаю всё. Я заплатила сполна за способность смотреть правде в глаза.

– За дар экстрасенса? – уточнил Девон.

– Экстрасенса? – Лола подняла бровь. – Ну что за глупости городские жители вбивают в головы своих детей! Я не вижу будущего. Это как пытаться прочитать книгу, которую автор ещё не закончил. Я вижу то, что прячется в тени. В туннелях глубоко под городом и в самых тёмных уголках человеческого сердца. – Взгляд Лолы на долгое мгновение пригвоздил Эрика, а затем она повернулась ко мне. – А порой люди настолько боятся скелетов в своём шкафу, что пытаются спрятать себя. Но изгнание – это не так уж плохо.

Лола вернулась к столу и налила себе чашку чая, после чего удобно устроилась в кроваво-красном кресле.

Я, Элизабет и Девон замерли, наблюдая, как она делает медленные глотки.

– Разве вы не проголодались? – спросила она через минуту. – Ешьте, мои маленькие беглецы, ешьте.

Я взглянул на серебряный поднос – теперь на нём, кроме конфет и чая, были сыр, мясная нарезка и оливки.

– Некоторые вещи никогда не меняются, – сказал Эрик, закинув в рот пару кубиков сыра. – Впрочем, я бы и не хотел, чтобы они менялись.