Как испортить жизнь волшебством

– Чт-аааа? – я сел, моргая на цветные огоньки, по-прежнему плясавшие по стенам. Всё выглядело так же, как когда я задремал. Только Элизабет не было. И покрывало с её стороны постели было откинуто в сторону.

Я выругался так грязно, что Девон пробормотал: «Чёрт, придурок!»

– Пошли! – я скользнул к краю кровати и сунул ноги в кроссовки. Часть меня хотела вытащить из кармана телефон. Но я отчего-то сомневался, что выбранное наобум заклинание сможет нам помочь, если Лола решила разделить нас и пленить здесь.

Я задержал дыхание и шагнул в синюю ткань, полувсерьёз опасаясь, что я застряну в складках до конца своих дней. Но я прошёл обратно в гостиную так же легко, как покинул её перед этим.

Элизабет сидела на красной кушетке рядом с Лолой, спиной ко мне.

– Я всё равно не понимаю, какое это имеет ко мне отношение, – сказала она, дрожащей рукой опустив чашку на блюдце.

– Твой трезвый взгляд – вот что втянуло тебя во всё это, – Лола обняла Элизабет за плечи. – Но не тревожься, не воображай, что это как тролль под мостом с его волшебными башмаками. Магии в тебе нет, пампушечка, просто тебя нелегко обмануть. Даже мой дорогой Эрик не видит, что мои зверушки представляют из себя на самом деле.

Элизабет вздрогнула так сильно, что рука Лолы на её плече тоже подскочила.

– Судьба втянула тебя в эту передрягу, чтобы ты увидела то, что эти незадачливые мальчишки понять не в состоянии. – Лола обхватила ладонями лицо Элизабет и заправила белокурые пряди ей за уши. – Забавно, что ты сама не видишь, насколько ты особенная. – Лола взглянула на меня. – Но хорошо, что хотя бы Брайант это замечает.

Элизабет оглянулась на меня через плечо, и мои щёки мгновенно запылали.

– Я здесь только потому, что я полный ноль в математике, – пробормотала Элизабет. Сверкающие слёзы дрогнули в уголках её глаз. – Если бы мне не была нужна помощь в математике, я бы не увидела, как начался пожар, не пошла бы в квартиру отца Брайанта и Эрик бы меня никогда не встретил. Я здесь потому, что я дура!

– Ты не дура! – я обошёл кушетку. Мама по-прежнему лежала там, как будто дремала самым сладким сном. – Ты много в чём сильна. Ты отлично справляешься со всеми остальными предметами. И круто выступаешь на сцене! И ты красивая, милая и невероятно смелая. Ты поняла, что телефон волшебный, но не сбежала. Ты хотела помочь – вот почему ты здесь оказалась.

Сердце забилось у меня где-то в горле, когда Элизабет улыбнулась мне, залившись нежным румянцем.

– Ты тоже храбрый, Брайант. И очень-очень классный.

У меня перехватило горло, и я не мог произнести слова вроде «Спасибо» или «Я люблю тебя».

К счастью, Девон правильно понял моё ужасное безъязычие и пришёл на помощь.

– И ты можешь разобраться с математикой, если захочешь. Твой папа хочет, чтобы ты стала гением математики, а не актрисой, – он поймал руку Элизабет и сжал её, – и вдруг оказывается, что считать ты разучилась. Ты не дура. Ты бунтарка. И, по-моему, это делает тебя крутой.

– И вовсе я не нарочно разучилась! – Элизабет затрясла головой.

– Не спорь с мальчиком. – Лола погрозила Элизабет пальцем. Сегодня утром ногти у неё оказались ярко-голубыми. – Он знает больше, чем можно предположить, глядя на его смазливую мордашку. А кроме того, даже если бы ты была лучшей в классе по всем предметам, какие вообще бывают на свете, ты бы всё равно сейчас сидела в моей гостиной. Так работает судьба, пампушечка. Дьявол в деталях. Но судьбе плевать.

– Красноречива, как всегда, – Эрик шагнул сквозь полосу алой ткани. – О, эти сладкие звуки подростковых терзаний.

– На твоём месте, золотце, я бы не смеялась над страданиями их нежных юных сердец, раз ты сам только-только ускользнул из подросткового возраста.

– Выдержать двадцать лет такой жизни – немалое достижение, – усмехнулся Эрик.

– Тебе двадцать? – воскликнул я, возможно, слишком громко и недоверчиво, поскольку ко мне немедленно развернулись все, кроме моей бессознательной мамы. – Что? – булькнул я, покраснев во второй раз за последние две минуты. – Просто ты выглядишь старше.

– Жизнь внизу крадёт годы жизни, старит душу и не даёт упокоиться с миром, – сказала Лола.

– И поэтому ты сбежала во всей своей славе. – Эрик налил себе чашку чая и поднял с полного подноса булочку.

И когда я увидел пар, идущий от булочки, я вдруг заметил упоительный запах, и у меня потекли слюнки.

– Угощайся. – Лола махнула рукой в сторону подноса, не глядя на меня. – Я испекла их для вас. И тебе следует быть благодарным, что моё изгнание, которое ты так любезно называешь бегством, сохранило мне жизнь, иначе вы бы жались под мостом над мёртвой мамой. Если бы продержались так долго без моей помощи. А в этом позвольте мне усомниться.

– Никто и не спорит, – Эрик улыбнулся, отсалютовав Лоле чашкой. – Спасительница моя.

– Хорошо, что хоть в чём-то мы сходимся. – Лола поднялась и подошла к небольшому письменному столу, стоявшему в углу. Полы длинного вышитого шёлкового халата вились вокруг её лодыжек.

– Моя мама. – Я замер с горячей булочкой в руке. – Уже рассвело? Ты можешь… починить её?